Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 1. Стихотворения. Поэмы (1902–1910)

И древле мертвая страна
С ее нетронутою новью,
Как дева юная, пьяна
Своей великою любовью.

Из дивной Галлии вотще

К ней приходили кавалеры,
Красуясь в бархатном плаще,
Манили к тайнам чуждой веры.

И Византии строгой речь,

Ее задумчивые книги
Не заковали этих плеч
В свои тяжелые вериги.

Здесь каждый миг была весна

И в каждом взоре жило солнце,

Когда смотрела тишина

Сквозь закоптелое оконце.

И каждый мыслил: «Я в бреду,

Я сплю, но радости всё те же,
Вот встану в розовом саду
Над белым мрамором прибрежий.

И та, которую люблю,

Придет застенчиво и томно,
Она близка... Теперь я сплю,
И хорошо у грезы темной».

Живет закон священной лжи

В картине, статуе, поэме —
Мечта великого Раджи,
Благословляемая всеми.

1909

131

На льдах тоскующего полюса,
Где небосклон туманом стерт,
Я без движенья и без голоса,
Окровавленный, распростерт.

Глаза нагнувшегося демона,

Его лукавые уста...
И манит смерть, всегда, везде она
Так непостижна и проста.

Из двух соблазнов, что я выберу,

Что слаще — сон иль горечь слез?
Нет, буду ждать, чтоб мне, как рыбарю,
Явился в облаке Христос.

Он превращает в звезды горести,

В напиток солнца жгучий яд
И созидает в мертвом хворосте
Никейских лилий белый сад.

132. Поединок

В твоем гербе — невинность лилий,
В моем — багряные цветы.
И близок бой, рога завыли,
Сверкнули золотом щиты.

Я вызван был на поединок

Под звуки бубнов и литавр,
Среди смеющихся тропинок,
Как тигр в саду, — угрюмый мавр.

Ты — дева-воин песен давних,

Тобой гордятся короли,
Твое копье не знает равных
В пределах моря и земли.

Вот мы схватились и застыли,

И войско с трепетом глядит,
Кто побеждает: я ли, ты ли,
Иль гибкость стали, иль гранит.

Я пал, и, молнии победней,

Сверкнул и в тело впился нож.
Тебе восторг — мой стон последний,
Моя прерывистая дрожь.

И ты уходишь в славе ратной,

Толпа поет тебе хвалы,
Но ты воротишься обратно,
Одна, в плаще весенней мглы.

И над равниной дымно-белой

Мерцая шлемом золотым,
Найдешь мой труп окоченелый
И снова склонишься над ним:

«Люблю! Ты слышишь, милый, милый?

Открой глаза, ответь мне: «Да».
За то, что я тебя убила,
Твоей я стану навсегда».

Еще не умер звук рыданий,

Еще шуршит твой белый шелк,
А уж ко мне ползет в тумане
Нетерпеливо-жадный волк.

133. Орел