Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ

Издавать журналъ такая великая эпоха въ моей жизни, что рѣшиться на нее безъ Вашего одобренія было бы мнѣ физически и нравственно невозможно. Ни рука не подымется на перо, ни голова не освѣтится порядочною мыслію, когда имъ не будетъ доставать Вашего благословенія. Дайте жъ мнѣ его, если считаете меня способнымъ на это важное дѣло; если жъ Вы думаете, что я еще не готовъ къ нему, или что вообще, почему бы то ни было, я лучше сдѣлаю, отказавшись отъ изданія журнала, то все-таки дайте мнѣ Ваше благословеніе, прибавивъ только журналу not to be! — Если жъ мой планъ состоится, т. е. если Вы скажете мнѣ: издавай! (потому, что отъ этого слова теперь зависитъ все), тогда я надѣюсь, что будущій годъ моей жизни будетъ небезполезенъ для нашей литературы, даже и потому, что мой журналъ заставитъ больше писать Баратынскаго и Языкова, которые обѣщали мнѣ дѣятельное участіе. Кромѣ того, журнальныя занятія были бы полезны и для меня самого. Они принудили бы и пріучили бы меня къ опредѣленной дѣятельности; окружили бы меня mit der Welt des europäischen wissenschaftlichen Lebens, и этому далекому міру дали бы надо мной силу и вліяніе близкой существенности. Это нѣкоторымъ образомъ могло бы мнѣ замѣнить путешествіе. Выписывая всѣ лучшіе неполитическіе журналы на трехъ языкахъ, вникая въ самыя замѣчательныя сочиненія первыхъ писателей теперешняго времени, я изъ своего кабинета сдѣлалъ бы себѣ аудиторію Европейскаго университета, и мой журналъ, какъ записки прилежнаго студента, былъ бы полезенъ тѣмъ, кто сами не имѣютъ времени или средствъ брать уроки изъ первыхъ рукъ. Русская литература вошла бы въ него только какъ дополненіе къ Европейской, и съ какимъ наслажденіемъ могъ бы я говорить объ Васъ, о Пушкинѣ, о Баратынскомъ, объ Вяземскомъ, объ Крыловѣ, о Карамзинѣ, — на страницахъ, не запачканныхъ именемъ Булгарина; передъ публикой, которая покупаетъ журналъ не для модныхъ картинокъ; имѣя въ памяти только тѣхъ читателей, которые думаютъ и чувствуютъ не нàслово, которыхъ участіе возвышаетъ дѣятельность, и забывъ, что есть на свѣтѣ другіе. Но разумѣется, что все это можетъ быть хорошо только за неимѣніемъ лучшаго. Когда-то хотѣлъ издавать журналъ Пушкинъ; если онъ рѣшится нынѣшній годъ, то разумѣется мой будетъ уже лишній. Тогда, также какъ и въ случаѣ Вашего неодобренія, я буду искать другихъ занятій, другаго поприща для дѣятельности и постараюсь настроить мысли на предметы не литературные.

Рѣшите-жъ участь Вашего И. Кирѣевскаго.

7.

А. И. КОШЕЛЕВУ[31]

(Вѣроятно, 1832 г.).