Валер.Позвольте, ведь вы же самый искусный лекарь в мире!
Сганарель.Ой-ой-ой!
Лука.Вы же на ноги поставили прорву больных!
Сганарель.Господи помилуй!
Валер.Одну женщину целых шесть часов считали мертвой и уже хоронить собрались, а вы дали ей капельку какого-то лекарства — и она тут же поднялась и стала расхаживать по комнате.
Сганарель.Черт возьми!
Лука.А мальчишка двенадцати лет, что сверзился с колокольни и сломал себе голову, руки и ноги, — не успели вы его смазать какой-то там мазью, как уж он вскочил и побежал играть в бабки.
Сганарель.Наваждение!
Валер.Вы, сударь, не беспокойтесь, вам заплатят столько, сколько вы спросите, если пойдете с нами.
Сганарель.Сколько спрошу?
Валер.Да.
Сганарель.Ну, в таком случае я лекарь, не об чем и разговаривать. Я было запамятовал, а теперь вспомнил. Рассказывайте, в чем дело? Куда идти-то?
Валер.Мы вас проводим. А дело в том, что одна девушка потеряла дар речи.
Сганарель.Ей-богу, я его не находил.
Валер
Сганарель.Как? Без лекарской мантии?
Валер.Это мы раздобудем.
Сганарель
Лука
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Валер
Лука.Уж этот-то, черт его дери, все науки превзошел. Другие лекари ему и в подметки не годятся.
Валер.Сколько он уже совершил чудесных исцелений!
Лука.Покойников из гроба поднимал!
Валер.Правда, я вам говорил: он малость с придурью, и когда у него ум за разум заходит, так даже не верится, что он лекарь.
Лука.Очень уж он охоч до шуток. Другой раз кажется, извините за выражение, что у него не все дома.
Валер.Все равно он великий ученый и подчас очень даже умно рассуждает.
Лука.И то правда: как разговорится, ну словно по писаному чешет!
Валер.Его слава уж до наших мест докатилась. Народ к нему валом валит.
Жеронт.Мне не терпится его увидеть. Идите скорей за ним.
Валер.Сейчас предоставим.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Жаклина.Помяните мое слово, сударь, и этот ничего нового не выдумает. Лечат ее лечат, а все понапрасну: вашей дочке не лекарства надобны, а муженек молодой, здоровый, да такой, чтобы пришелся ей по вкусу.
Жеронт.Ну, пошла! Тебя это, голубушка кормилица, не касается.
Лука.Прикуси-ка язычок, хозяюшка моя Жаклина, не суйся, куда тебя не просят.
Жаклина.Ей-богу же, все эти лекари только и делают, что переливают из пустого в порожнее. Вашей дочке требуется не ревень и не александрийский лист, а муж, от такого пластыря все девичьи недуги как рукой снимет.
Жеронт.Да кто ж ее теперь возьмет? А раньше, когда я хотел выдать ее замуж, она заупрямилась и ни в какую.
Жаклина.Еще бы! За нелюбимого! Отчего вы не отдавали ее за господина Леандра, по котором она вздыхает? Вот тогда бы она вас послушалась. Об заклад бьюсь, что он и такую ее возьмет, только бы вы не перечили.
Жеронт.Леандр ей не пара, он беднее того, другого.
Жаклина.У него дядюшка богач, Леандр ему наследник.
Жеронт.Ну нет, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Денежки не те, что у дядюшки, а те, что у пазушки. На наследство рассчитывать не приходится, а то можно остаться ни при чем. Смерть не очень-то торопится угождать господам наследникам. Пока ты собираешься пожить на счет умершего родственника, можешь сам с голоду сдохнуть.
Жаклина.А по-моему, что в браке, что в чем другом счастье поважнее богатства. Да вот беда, папеньки и маменьки только и знают что спрашивать: «А много ль у него добра? А много ль за ней дадут?» Вот, к примеру, кум Пьер выдал свою Симонетту за толстого Фому только из-за того, что у него виноградник на четвертушку больше, чем у молодого Робена, в которого она была по уши влюблена. Ну а получилось что? Бедняжка стала желтая, как айва, и богатство на пользу не пошло. Это вам урок, сударь мой! Ведь чего человеку надо? Пожить в свое удовольствие, вот и все. Нет уж, я бы для своей дочки доходы со всей Босы [66]променяла на хорошего да любимого мужа.
Жеронт.Тьфу пропасть, ну и болтунья же вы, кормилица! Замолчите, ради бога! Вы так горячитесь, что у вас молоко перегорит.