Есть ряд картин, и близких и далеких,Таимых свято в глубине души;Они, в часы раздумий одиноких,Встают, как яркий сон, в ночной тиши:Картина утра, – миги до восхода,Когда весь мир – как в ожиданьи зал;Явленья солнца жадно ждет природа,И первый луч зеленовато-ал;Картина вечера: луной холоднойВолшебно залит лес, балкон иль сад;Все с фейной сказкой так чудесно сходно,И губы ищут ласки наугад;Картина первой встречи, и разлуки,И страстной ласки, и прощальных слез;Вот, в темноте, ломает кто-то руки...Вот плечи жжет касанье черных кос...Есть ряд картин, – банальных, но которыхНельзя без. трепета увидеть вновь:Мы любим свет луны, сирени шорох, —За то, что наша в них влита любовь!И вот в числе таких картин священныхЕсть, в памяти моей, еще одна;Как скромный перл меж перлов драгоценных,В их ожерелье вплетена она:Картина вешних вод, когда, как море,Разлиты реки; всюду – синева;И лишь вода отражена во взоре,Да кое-где кусты, как острова.То – символ вечного стремленья к воле,Лик возрожденья в мощной красоте...Но дали вод, затопленное полеИным намеком дороги мечте!Мне помнится – безбережная Волга...Мы – рядом двое, склонены к рулю...Был теплый вечер... Мы стояли долго,И в первый раз я прошептал: «Люблю'«О, этот образ! Он глубоко нежит,Язвит, как жало ласковой змеи,Как сталь кинжала, беспощадно режетВсе новые желания мои!Он говорит о чувствах, недоступныхТеперь душе; об том, что много летПрошло с тех пор, мучительных, преступных;Что оживет земля, а сердце – нет!Пусть этот образ реет так, – далекийИ вместе близкий, в тайниках души,Порой вставая, как упрек жестокий,И в модном зале, и в ночной тиши!