Полное собрание стихотворений

О милая, прости минутному стремленью:
Желаньем движимый причину благ познать,
Могу ли, слабый, я всесильному влеченью
Природы-матери в борьбе противустать?
И чувства покорить холодному сужденью?
                Лауры пламенный певец,
                             Лаурой вдохновенный,
               При <плесках> лавровый венец
В награду получил за свой талант смиренный!
Поэту юному, мне ль вслед ему парить?
Бессмертие удел фено́мену поэту!
Я не могу, как он, быть изумленьем света,
Но пламенней его могу тебя любить!

1810-е годы

31. ОБЕТ

Еще румянцы на щеках,
           Во взорах сладострастье,
Желанье, роскошь на устах
           Не погасило счастье.
Пускай бессмысленный совет
           Внимает малодушный —
В ком страсти есть, в том страха нет;
           Стыдитесь быть послушны
Рабам, отжившим под луной;
           Здесь парками забыты,
Они забыли жребий свой
           И страшный брег Коциты!..
Друзья! мы смерть предупредим
           На ложе упоенья
И клятвенный обет дадим —
           Не ждать чредой явленья.
Скрепим и длани и сердца!
           С бестрепетной душою
Испьем фиял утех до дна
           И ступим в гроб ногою…

1810-е годы.

32. К ЛИРЕ

Когда под тению отеческих садов
В часы беспечности и радости счастливой
Коснусь к твоим струнам и песни звук игривой
Не будет славы ждать средь будущих годов,—

О лира! я молю в минуту вдохновенья,

Когда полет ума, восторг, воображенье
Ничтожной суеты превыше воспарит,—
Да сладкогласием твой звук вдали гремит!

Средь бранных непогод во дни мои младые

Я Вакха воспевал и ласковых цирцей,
И взоры страстные, и локоны густые,
Развиты на плечах Глицерии моей…

           Не ты ль причина услаждения

Громодержавного Зевеса на пирах?
И Феба самого на стройных раменах
                         Убор и украшенье?

О верный друг моих задумчивых часов!

Внимай всегда, внимай певца молящий зов!..

1810-е годы

33. ПОДРАЖАНИЕ ГОРАЦИЮ

Мой век — как день туманный
Осеннею порой
Пред бурей и грозой —
Средь мрака и забвенья
Течет без возвращенья,
Печалью омрачен.

Ни солнца свет лазурный,

Ни бледный свет луны,
Ни радости весны,
Ни голос филомелы,
Ни нимфы взор веселый
Меня не веселят.

Напрасно к наслажденью

Прелестный Ганимед
Меня с собой зовет!
О юноша счастливый!
Твой взор полустыдливый
Опасен, но не мне.

Ни клич друзей веселых

В час вакховых пиров,
При голосе певцов,
При шуме упоенья,
Меня на путь веселья
Опять не воззовет!

И взор вельможи тихий,

С улыбкой пара слов
И вслед ему льстецов
В приязни уверенье —
Вселяют лишь презренье
К невеждам и льстецам!

От почестей ничтожных —

Средь марсовых полей,
Где братий и друзей
Струится кровь рекою, —
Мой взор, увы, с слезою
Далеко отвращен!

Но, бури уклоненный,

Я радуюсь мечтой!
И тихий голос свой
В минуты вдохновенья
Сливаю с песнопеньем
Божественных певцов!

Вторая половина 1810-х годов