Эти ли стихи или другие были в руках у Бенкендорфа, потому что при запросах стихи не были приложены. Вот почему я и отвечал, что «я не знаю, какие стихи мне приписывают? под моим именем мог писать и другой».
52
Копия (изд. 1961) 11–13Погиб мой верный Пелисон,Один незримый АбеонСвидетель был моей разлуки. 16–17Не может быть сей внятный взор,Сей разнозвучный разговор, 29Летая в стае птиц, с денницей, Вместо 31–48Для друга волю забывал!И страж угрюмый дивовался,Когда беспечный забавлялся,Порхая смело над ружьем,Его блистающим штыком.Ах, он не знал, что адский громСкрывает блеск ружья лукавый,Что этот штык одно есть право, —Дово́д единственный людей.Не зная злобы и людей,Не зная рабства и страстей,Он пел природе гимн без страху,И на корзину и на плаху,На меч, порфиру и кинжал,Резвясь, равно перелетал.Певец мой часто оглашал,Взлетя на крест, церковны сводыХвалебной песнию природе.Когда ж, как ржавчиною сталь,Мне грызла грудь <мою> печаль,Кому ж? — скворцу меня лишь было жаль!И мнилось — пел мой друг сердечный:«Труды и жизнь не бесконечны!»Я звукам сладостным внималИ вдруг свободнее дышал,И друга милого ласкал.Когда ж вражда со клеветоюВ суде кичились предо мною, Вместо 54–57И стал он жертвой слез и муки.Неси, река, неси волной,Неси певца на брег чужой,От стран родных его укройТуда, где блещут чисты воды,Где веет сладкий ветр свободы!58
Ранняя редакция («Сиб. огни», 1938,№ 3–4)