Надгробный камень мой судьбе я посвящаю.Ни тихие поля, ни серп, что мы меняемНа якорь странствия и злобный шум валов,Ни сказочная сень душистых островов -Мне не дали того, что я еще желаю.Простой судьбе моей его я посвящаю.Не вырежу на нем искусством рук моихНи тирсов, ни плодов, ни раковин морских,Ни фавнов, что шутя бодаются с козлами:Мой лес пустынен был, и, странствуя морями,На вырезном носу родного корабляЯ бога не имел, чтоб защитить меня.Улыбкой мне никто не отвечал в фонтанах,Замолкли все ветра, что плакали в каштанах,И никогда еще я не встречал судьбуРебенком обнаженным, что в садуИграет розами, которых, ими пьяны,Жуют козлы и обрывают фавны.
Бык
Ты медленно ведешь в полях широких КритаВолов, чьей силою упорною разрытаЗемля, покорная под блещущей сохой.Их упряжь пеною покрыта, и поройДругую пену та напоминает пена…Холмистые поля - как волн застывших смена,И птицы, медленно спускаясь с высоты,Над дальнею межой проносятся…, - а ты,Ты грезишь, как на руль, на посох опираясь.Дыханье вечера, щеки твоей касаясь,Проносится, и у сохи, что пред тобойГорит, как корабля морского нос стальной,Ты грезишь, и волы мычат в нестройном хореО сказочном Быке, переплывавшем море…
Возвращенье
Слышнее, чем любовь, и тише, чем досада,Был слышен разговор весь день в аллеях сада.То Прошлое с своей Печалью говорит.Она, склонивши голову, стоит,В руках ее цветок темнеет черный,Цветок, что сорван был в пыли дороги торной,Которой Прошлое вчера ее вело:Там время быстрое следы с песком слило,И словно эхо утомленным душамВоспоминание о медленном минувшем…И осенью, в тот час, когда погас закат,Они вернулись навсегда, и черный садЗатрепетал, в своей услышав сени, -Судьбу перед своим изображеньем, -Кого-то, кто вещал, и ждал, и вторил вновь,Досады - тише, громче - чем любовь.