В часы, когда бываетТак тяжко на груди,И сердце изнывает,И тьма лишь впереди;Без сил и без движенья,Мы так удручены,Что даже утешеньяДрузей нам не смешны, —Вдруг солнца луч приветныйВойдет украдкой к намИ брызнет огнецветнойСтруею по стенам:И с тверди благосклонной,С лазуревых высотВдруг воздух благовонныйВ окно на нас пахнет…Уроков и советовОни нам не несут,И от судьбы наветовОни нас не спасут.Но силу их мы чуем,Их слышим благодать,И меньше мы тоскуем,И легче нам дышать…Так мило-благодатна,Воздушна и светлаДуше моей стократноЛюбовь твоя была.
Она сидела на полуИ груду писем разбирала —И, как остывшую золу,Брала их в руки и бросала —Брала знакомые листыИ чудно так на них глядела —Как души смотрят с высотыНа ими брошенное тело…О, сколько жизни было тут,Невозвратимо-пережитой!О, сколько горестных минут,Любви и радости убитой!..Стоял я молча в сторонеИ пасть готов был на колени, —И страшно-грустно стало мне,Как от присущей* милой тени
Когда, что звали мы своим, Навек от нас ушлоИ, как под камнем гробовым, Нам станет тяжело, —Пойдем и бросим беглый взгляд Туда, по склону вод,Куда стремглав струи спешат, Куда поток несет.Одна другой наперерыв Спешат-бегут струиНа чей-то роковой призыв, Им слышимый вдали…За ними тщетно мы следим — Им не вернуться вспять…Но чем мы долее глядим, Тем легче нам дышать…И слезы брызнули из глаз — И видим мы сквозь слёз,Как всё, волнуясь и клубясь, Быстрее понеслось…Душа впадает в забытье, И чувствует она,Что вот уносит и ее Всесильная волна.
Осенней позднею пороюЛюблю я царскосельский сад,Когда он тихой полумглою,Как бы дремотою, объятИ белокрылые виденья*На тусклом озера стеклеВ какой-то неге онеменьяКоснеют в этой полумгле…И на порфирные ступениЕкатерининских дворцовЛожатся сумрачные тениОктябрьских ранних вечеров —И сад темнеет, как дуброва,И при звезда́х из тьмы ночной,Как отблеск славного былого,Выходит купол золотой…
Грустный вид и грустный час — Дальний путь торопит нас… Вот, как призрак гробовой, Месяц встал — и из тумана Осветил безлюдный край… Путь далек — не унывай… Ах, и в этот самый час, Там, где нет теперь уж нас, Тот же месяц, но живой, Дышит в зеркале Лемана*… Чудный вид и чудный край — Путь далек — не вспоминай…