Полное собрание стихотворений

Ведут разговоры.

Свечи горят.

Сходит Дух

На малых ребят,

На полоумных старух.

В полумраке,

Нехотя, кое-как

Бормочет дьяк.

Из черной тряпицы

Выползают на свет Божий —

Гроши нищие,

Гроши острожные,

Потом и кровью добытые

Гроши вдовьи,

Про черный день

Да на помин души

Отложенные.

Так, на рассвете,

Ставят свечи,

Вынимают просфоры —

Старухи, воры:

За живот, за здравие

Раба Божьего — Николая.

Так, на рассвете,

Темный свой пир

Справляет подполье.

10 апреля 1917

«А всё же спорить и петь устанет…»

А всё же спорить и петь устанет —

И этот рот!

А все же время меня обманет

И сон — придет.

И лягу тихо, смежу ресницы,

Смежу ресницы.

И лягу тихо, и будут сниться

Деревья и птицы.

12 апреля 1917

Стенька Разин

1. «Ветры спать ушли — с золотой зарей…»

Ветры спать ушли — с золотой зарей,

Ночь подходит — каменною горой,

И с своей княжною из жарких стран

Отдыхает бешеный атаман.

Молодые плечи в охапку сгреб,

Да заслушался, запрокинув лоб,

Как гремит над жарким его шатром —

Соловьиный гром.

22 апреля 1917

2. «А над Волгой — ночь…»

А над Волгой — ночь,

А над Волгой — сон.

Расстелили ковры узорные,

И возлег на них атаман с княжной

Персиянкою — Брови Черные.

И не видно звезд, и не слышно волн,

Только весла да темь кромешная!

И уносит в ночь атаманов челн

Персиянскую душу грешную.

И услышала

Ночь — такую речь:

— Аль не хочешь, что ль,

Потеснее лечь?

Ты меж наших баб —

Что жемчужинка!

Аль уж страшен так?

Я твой вечный раб,

Персияночка!

Полоняночка!

А она — брови насупила,

Брови длинные.

А она — очи потупила

Персиянские.

И из уст ее —

Только вздох один:

— Джаль-Эддин!

А над Волгой — заря румяная,

А над Волгой — рай.

И грохочет ватага пьяная:

— Атаман, вставай!

Належался с басурманскою собакою!

Вишь, глаза-то у красавицы наплаканы!

А она — что смерть,

Рот закушен в кровь. —

Так и ходит атаманова крутая бровь.

— Не поладила ты с нашею постелью,

Так поладь, собака, с нашею купелью!

В небе-то — ясно,

Тёмно — на дне.

Красный один

Башмачок на корме.

И стоит Степан — ровно грозный дуб,

Побелел Степан — аж до самых губ.

Закачался, зашатался. — Ох, томно!

Поддержите, нехристи, — в очах тёмно!

Вот и вся тебе персияночка,

Полоняночка.

25 апреля 1917

3. (Сон Разина)

И снится Разину — сон:

Словно плачется болотная цапля.

И снится Разину — звон:

Ровно капельки серебряные каплют.

И снится Разину дно:

Цветами — что плат ковровый.

И снится лицо одно —

Забытое, чернобровое.

Сидит, ровно Божья мать,

Да жемчуг на нитку нижет.

И хочет он ей сказать,

Да только губами движет…

Сдавило дыханье — аж

Стеклянный, в груди, осколок.

И ходит, как сонный страж,

Стеклянный — меж ними — полог.

Рулевой зарею правил

Вниз по Волге-реке.

Ты зачем меня оставил

Об одном башмачке?

Кто красавицу захочет

В башмачке одном?

Я приду к тебе, дружочек,

За другим башмачком!

И звенят-звенят, звенят-звенят запястья:

— Затонуло ты, Степаново счастье!

8 мая 1917

«Так и буду лежать, лежать…»

Так и буду лежать, лежать

Восковая, да ледяная, да скорченная.

Так и будут шептать, шептать:

— Ох, шальная! ох, чумная! ох, порченная!

А монашки-то вздыхать, вздыхать,

А монашки-то — читать, читать:

— Святый Боже! Святый Боже! Святый Крепкий!

Не помилует, монашки, — ложь!

Захочу — хвать нож!

Захочу — и гроб в щепки!

Да нет — не хочу —

Молчу.

Я тебе, дружок,

Я слово скажу:

Кому — вверху гулять,

Кому — внизу лежать.

Хочешь — целуй

В желтый лоб,

А не хочешь — так

Заколотят в гроб.

Дело такое:

Стала умна.

Вот оттого я

Ликом темна.

2 мая 1917

«Что же! Коли кинут жребий…»

— Что же! Коли кинут жребий —

Будь, любовь!

В грозовом — безумном! — небе —

Лед и кровь.

Жду тебя сегодня ночью

После двух:

В час, когда во мне рокочут

Кровь и дух.

13 мая 1917

Гаданье

1. «В очи взглянула…»

В очи взглянула

Тускло и грозно.

Где-то ответил — гром.

— Ох, молодая!

Дай погадаю

О земном талане твоем.

Синие тучи свились в воронку.

Где-то гремит, — гремят!

Ворожея в моего ребенка

Сонный вперила взгляд.

— Что же нам скажешь?

— Все без обману.

— Мне уже поздно,

Ей еще рано…

— Ох, придержи язык, красота!

Что до поры говорить: не верю! —

И распахнула карточный веер

Черная — вся в серебре — рука.

— Речью дерзка,

Нравом проста,

Щедро живешь,

Красоты не копишь.

В ложке воды тебя — ох — потопит

Злой человек.

Скоро в ночи тебе путь нежданный.

Линии мало,

Мало талану. —

Позолоти!

И вырастает с ударом грома

Черный — на черном — туз.

19 мая 1917

2. «Как перед царями да князьями стены падают…»

Как перед царями да князьями стены падают —

Отпади, тоска-печаль-кручина,

С молодой рабы моей Марины,

Верноподданной.

Прошуми весеннею водою

Над моей рабою

Молодою.

(Кинь-ка в воду обручальное кольцо,

Покатай по белой грудке — яйцо!)

От бессонницы, от речи сладкой,

От змеи, от лихорадки,

От подружкина совета,

От лихого человека,

От младых друзей,

От чужих князей —

Заклинаю государыню-княгиню,

Молодую мою, верную рабыню.

(Наклони лицо,

Расколи яйцо!)

Да растут ее чертоги —

Выше снежных круч,

Да бегут ее дороги —