Полное затмение

— Ты влюбился, не так ли, Ломакс?

Он скорбно кивнул.

* * *

Любовь не всегда приносит только радость. В тот же день Ломакс вернулся в обсерваторию, чтобы быть поближе к Джулии. Однако время, проводимое в думах и мечтах о ней, по-прежнему оказывалось гораздо продолжительнее времени, проводимого в ее обществе. Реальность и фантазии поменялись местами. Быстротечные встречи только разжигали фантазии Ломакса. В его воображении встречи, в реальности сопровождавшиеся молчанием и неловкостью, проходили совершенно иначе, а скрытые сексуальные обещания со всей полнотой воплощались в жизнь.

В любом месте, где им доводилось увидеть друг друга, Джулия не сводила с Ломакса глаз, а он ловил себя на том, что не может оторваться от ее полных влажных губ. Зрелище возбуждало его, и временами Ломаксу казалось, что Джулия догадывается и это заставляет ее улыбаться.

Не считаясь с его мнением, Джулия решила, что помещения для персонала с их узкими кроватями и тонкими стенами не место для занятий любовью. Ломакс слонялся по прачечной, находя ее вполне пригодной, и даже в отчаянии начал подумывать о банке данных. Множество уединенных тропинок вело из обсерватории в долину. Если бы позволяла погода, он пригласил бы Джулию на пешую прогулку, они снова нашли бы укромное местечко, и там все случилось бы. Однако погода стояла не по сезону дождливая.

Досада Ломакса оказалась заразной. Меряя шагами помещения обсерватории — тучи тем временем день за днем затягивали небо, — он все чаще встречал своих собратьев, также бездумно слоняющихся вокруг. На асфальте толпились округлившиеся фигуры астрономов в громоздких утепленных костюмах, вышагивающих на негнущихся ногах и не отрывающих взгляды от затянутых тучами небес. Люди были раздражены. Сплетничали. Атмосфера полнилась слухами о предстоящих сокращениях работ. Астрономы строили догадки о вероятном закрытии целых проектов, скорее всего их собственных. Обсуждали комитет по затмению. Ходили слухи о том, что, так как в обсерватории нет своего солнечного телескопа, директор собирается выделить деньги для установки на вершине горы телескопа специально для наблюдения за затмением. Астрономы прикидывали, сколько это будет стоить — их интересовали не деньги, а количество работы. Препирательства в кафетерии перерастали в споры. На ночных посиделках со спиртным споры заканчивались драками. Общество раскололось на враждебные фракции.

Джулия проводила много времени с Евгением и Доберменом. Ломакс ревниво посматривал на нее, но не присоединялся к их компании. Он чувствовал себя брошенным. И чаще, чем обычно, звонил Кэндис.

— Да что с тобой? Я занята, — говорила она.

Ломакс был не в состоянии описать то, что с ним происходило. Непрерывно возрастающее сексуальное влечение. Профессиональная и сексуальная неудовлетворенность. Обсерватория, в которой нет возможности для занятий профессиональной деятельностью. Скучное ожидание перемен, которые никак не происходили. Растущие подозрения относительно Берлинза.

Ломакс решил рассказать о Берлинзе Кэндис.

— Перестань кричать, — сказала она ему.

Ломакс понял, что кричит и не может остановиться.

— Это все, что ты скажешь? — взревел он.

— Если честно, я не знаю, что говорить. Мне все это кажется невероятным.

— Невероятно глупым, — согласился Ломакс.

Он сидел на столе в своей комнате и пинал кресло ногой. Наконец кресло упало.

— Ты с кем-нибудь делился?

— Нет.

— Ломакс, бесполезно сдерживать свой гнев. Если будешь молчать, это ни к чему не приведет.

— Да Берлинз даже не собирается ничего скрывать. Если бы хотел, то добыл бы сколько угодно доказательств. Вчера он оставил на моем столе пачку бумаг, а на самом верху лежали эти расчеты…

— Какие расчеты? — строго спросила Кэндис.

Она находилась в клинике, и от ее голоса так и веяло белым халатом.

— Расчеты, которые изменяют данные.

— А ошибиться ты не мог?

— Я бы мог ошибиться в одной вещи, но не во всех сразу. Господи, я говорю о людях. Ты им веришь, а они предают тебя. Разочаровывают. Все они такие, черт подери!

Голос Кэндис посуровел:

— Не будь так строг к нему.

— Да я говорю обо всей человеческой расе, — заметил Ломакс.

— Даже об этой, как ее там, Джулии?

Ломакс замолчал. Ему не хотелось думать, что Джулия может измениться и разочаровать его. Однако Кэндис и не требовался ответ.

— По-моему, ты ошибаешься по поводу Берлинза, — настойчиво повторила она. — Даже если он способен обмануть тебя, то вряд ли способен солгать перед целым симпозиумом. Никогда в такое не поверю.

— Ты просто не хочешь верить.

Кэндис нравился профессор Берлинз. Она познакомилась с ним в обсерватории на дне открытых дверей, несколько раз профессор приходил к ним домой. Это было еще до развода, когда отношения между Ломаксом и Кэндис были напряжены и присутствие Берлинза уменьшало напряжение. Один раз он привел с собой жену — улыбчивую и седовласую.

— Не стой так близко к краю, — произнесла миссис Берлинз, когда ее муж, любовавшийся видом, подошел слишком близко к перилам веранды.

— Не волнуйтесь. Там безопасно, — быстро ответил Ломакс.