Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского

3) Священник говорит: „Наконец, и здесь главная трудность: как изъяснит автор из вещественности души все ее свободные и разумные обнаружения — действия мысли, чувства, желания“ (с. 34)? Очень просто и легко. Ведь тело имеет свои чувствования, которые совершенно отличаются от телесной вещественности, исходя, впрочем, из нее. Подобно этому и душевные чувствования и движения отличаются от ее сущности. Органическая сила, жизнь, недоступна для понятия человеческого, как сказано выше по определению науки: она непостижима в червячке, мухе. Как они движутся? Как чувствуют? Как действуют? Непостижима она в теле человеческом, тем непостижимее в душе, еще непостижимее в духе. Как рождается мысль? Как она летает свободно по вселенной, притом пребывая при уме? Какое отношение к уму сердца, которое своими чувствованиями сообразуется с мыслями?

Действие души на тело — ясно. Тело во всем объеме своем ощущает это действие. Когда душа выйдет из тела, прекращается ее действие на тело. Имеется и действие духов на тела человеческие и вообще на вещество. Так онемел Захария от действия на него ангела (Лк. 1; 20–22), так воспламенилась жертва Гедеона от прикосновения к ней жезла, который держал в руке явившийся к нему ангел, так ангел прикоснулся широте стегна Иаковля и отерпе широта стегна Иаковля, егда ангел боряшеся с ним (Быт. 32; 25). Так ангелы в Содоме, простерши руки, вовлекли Лота во внутренность дома и затворили двери дома, а людей, собравшихся к дверям дома, поразили слепотою (Быт. 19; 10). Так читается во второй книге Царств (24; 16–17), в описании моровой язвы: Простре ангел Божий руку свою на Иерусалим погубити его, и раскаяся Господь о зле и рече ангелу, погубляющему люди: довольно ныне, отыми руку твою. И ангел Господень бе стоя пред гумном Орны Иевусеанина. И рече Давид к Господу, егда виде ангела биюща люди. Так ангел Господень восхитил Филиппа с дороги из Иерусалима в Газу и поставил его в Азоте (Деян. 8; 39), так ангел толкнул в ребра апостола Петра, так по действию ангела спали железные цепи с рук Петра (Деян. 12; 7).

О действии демонов также упоминается в Писании: сатана связал тяжким недугом женщину, исцеленную Господом (Лк. 13; 16), на праведного Иова он навел тяжкую болезнь (Иов. 2; 7), демон любил Сарру, дочь Рагуила, убивал мужей ее, убежал в Египет, когда обонял курение (курение вещественное), был связан ангелом (Товит 6; 7–8). Поведаемое здесь Св. Писанием о духах с совершенною сходственностию поведается и св. отцами. Для тех, которым непонятно или очень мало понятно неодушевленное вещество, тем более непонятны естество и свойство сотворенных духов.

Объяснение словами тщетно там, где нужно объяснение из аскетизма. Церковь воспевает своему мудрецу: „Деяние обрел еси богодухновенне, в видения восход“ (тропарь священномученику). Полезно всем, имеющим богословские познания по букве и решающимся судить единственно из них о сочинениях аскетических, обратить должное внимание на следующее прекрасное место одного из наших современных церковных писателей: Проспер Аквитанский, один из пламенных чтителей Августина, в 432 году подверг строгому рассмотрению мысли (преподобного) Кассиана, или, как выражался он, „собеседника“ (соііаіог). Но Кассиан основывался в своих мыслях на опыте людей, „проходивших степени жизни духовной со вниманием, и, имея в виду Августина, замечал, что благодать далеко менее можно защищать пышными словами и говорливым состязанием, диалектическими силлогизмами и красноречием Цицерона, чем примерами египетских подвижников“ (Историческое учение об отцах Церкви Филарета, архиепископа Черниговского. Т. 3, § 202, с. 55, изд. 1859 г.).

Западная Церковь не любит Кассиана по многим причинам, она причислила его к еретикам, как сказано в „Слове о смерти“. Но Восточная Церковь чтит его между святыми, и между такими святыми, которые заслуживают по писаниям своим особенного уважения и доверенности чад Церкви (Лествица. Слово 4). Приведенный нами писатель говорит в той же статье: „Кассиан защищает правоту среднего пути между путем Августина и путем Пелагия, и Церковь Восточная никогда не одобряла крайностей Пелагия и Августина“.