Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского

Кроме этих пяти томов, после кончины преосвященного были изданы отдельными книжками статьи, приготовленные покойным к изданию, но не поспевшие ко времени напечатания первого издания его сочинений, именно: 1) «Судьбы Божии»[264]; 2) «О терпении скорбей»[265]; 3) «Странник», напечатанный при брошюре «О молитве Иисусовой» в 1867 году[266]; 4) «Об отношении христианина к страстям его»; «Таинственное объяснение 99–го псалма» и «Голос из вечности» изданы были в 1870 году отдельной брошюрой, озаглавленной «Три статьи, не бывшие в печати»[267], и, наконец, 5) «Письма к мирянам», изданные настоятелем Сергиевой пустыни архимандритом Игнатием вторым в 1881 году при жизнеописании епископа Игнатия.[268]

В предисловии первого тома автор объясняет причины, побудившие его к изданию своих сочинений, именно: он признает себя обязанным дать христианскому обществу отчет в соглядании им земли обетованной, точащей духовные блага, какой является иноческая жизнь, проводимая по учению и преданию Восточной Церкви и созерцаемая в живых представителях ее. В этом предисловии говорится, что разнообразные статьи «Аскетических опытов» были составляемы по поводу возникавших вопросов в обществе иноков и боголюбивых мирян, находившихся в духовном общении с автором. Все они, в целом составе, изображают православный христианский подвиг в его порядке, постепенности, остерегают подвижника от увлечений и заблуждений, от несвоевременного стремления к высоким духовным состояниям, научают полагать прочное основание на делании Евангельских заповедей, на покаянии и покаянном плаче.

Здесь не неуместно привести слова самого преосвященного Игнатия, не раз в откровенной беседе повторенные им брату его Петру Александровичу, что он ни о каком духовном делании никогда не позволял себе говорить, а тем более писать, не проверив своим собственным опытом того учения или делания и его последствий, которые он передавал слушателю или читателю, указывая в то же время на Писания Священное и отеческие, говорившие о том же предмете, что, впрочем, ясно усматривается и из самих творений его.

Задолго до кончины своей преосвященный Игнатий стал готовиться к ней и в разговорах своих часто касался распоряжений на случай смерти. За пять лет (в 1862 году) он сделал духовное завещание, засвидетельствованное 20 июля 1863 года в Костромской палате Гражданского суда, коим все свои сочинения передавал в собственность и распоряжение брата своего Петра Александровича Брянчанинова.[269]

В августе 1864 года он говорил своему брату: «Матушка наша была также больна перед смертию, как и я, все на ногах, и аппетит был порядочный, а пришло время — в три дня болезнь покончила все дело. Прошу: когда я буду умирать, не вздумайте посылать за доктором, дайте мне умереть христианином, не подымайте суматохи. О кончине моей родных не уведомлять и к похоронам их не ожидать, а предав земле, тогда уведомите… Я тебе говорю вперед, чтоб ты знал и чтоб об этом в час болезни предсмертной не забыть и не заботиться. О том, как и где похоронить меня, ничего не говорю и не завещаю, потому что не желаю связывать действий ближних за пределами моей жизни и притом в том, что никогда почти не исполняется».

Наступил 1866 год, печатались 3–й и 4–й тома творений преосвященного Игнатия, его «Аскетическая проповедь» и «Приношение современному монашеству», или «Советы». Между тем физические силы его самого видимо упадали, так что приезжавшие из Петербурга для посещения его духовные дети поражались той перемене, какая представилась им при виде духовного отца их, изнуренного болезнью и преждевременной дряхлостью. Несмотря, однако же, на такое падение физических сил, душевная бодрость не оставляла его. «Не бойтесь, — писал он одному из своих духовных чад, занимавшемуся корректурой издаваемых его сочинений, — я не умру до тех пор, пока не кончу дела своего служения человечеству и не передам ему слов истины, хотя действительно так ослабел и изнемог в телесных силах, как это Вам кажется».

14 августа 1866 года посетили Николо — Бабаевскую обитель их императорские высочества государь наследник Александр Александрович и великий князь Владимир Александрович. Владыка, поднося цесаревичу святую икону благоверного князя Александра Невского, встретил его следующей речью: «Всемогущий Бог, в трудные времена России осенивший небесным благословением и небесною помощию благоверного великого князя Александра Невского, да осенит этим благословением и этою помощию и Ваше императорское высочество в предстоящем Вам великом служении Богу и человечеству». Потом, вручая Владимиру Александровичу икону святого равноапостольного князя Владимира, сказал: «Ваше императорское высочество! В древности два великие князя — равноапостольный и Мономах — носили имя Владимира. Благочестием, мудростию, мужеством ознаменовалась жизнь их. И ныне великий князь, носящий имя, вожделенное для России, да возрадует Россию этими качествами, столько благодетельными для народов, когда народы озаряются ими из святилища — из царственного дома».