Полнолуние

– Так это он? Тот самый, что защитил меня тогда?

– Он. Только подросший и возмужавший. Теперь его зовут Учителем и ему нравится это имя.

– А кто же тогда ты?

– У меня нет имени. Достаточно и того, что я желаю тебе добра. Разве этого мало?

– Кажется, начинаю понимать. Ты, я и Учитель – одно целое?

– Наконец-то! – в голосе отчетливо читалось удовлетворение. – Мы – одно целое и во имя общего блага должны сотрудничать. Позови-ка нашего третьего дружка. В конце концов, он заварил всю эту кашу, так пусть и расхлебывает вместе с нами.

– Позвать? И он меня послушается?

– Теперь, когда тебе все известно, ему нет смысла ныкаться по углам. Эй, гроза пенсионерок, ты где?

Никто не ответил, но поэт почувствовал присутствие новой сущности. Кто-то темный и враждебный не спешил подключаться к разговору, а, затаившись где-то совсем рядом, выжидал и оценивал.

– Я знаю, что ты здесь, – робко пролепетал сочинитель. – Пора покончить с убийствами и решить, как жить дальше.

– Я здесь, – хриплый, будто сорванный от крика голос заполнил голову и отразился эхом от сводов черепа. – Я пришел, чтобы помочь.

– Дождешься от тебя помощи! – скептическое «я» Поэта, хмыкнуло. – Имей в виду, что молотком проблемы не решить, нужные другие методы.

– Существует бесконечное множество решений, – заявил Учитель. – Даже такое тупое создание, как змея сбрасывает с себя кожу, а вместе с ней – ответственность за прошлые грехи. А мы, мыслящие существа и должны гордиться этим!

– Гордиться будешь потом, а насчет избавления от груза старых грехов… Идея, сама по себе неплоха и требует только доработки, – согласился насмешник.

– Какая идея? Какие грехи? – занервничал Поэт. – Перестаньте говорить притчами и загадками!

– Не бойся притч, любимец муз, – властно заявил Учитель. – Слушай нас внимательно.

Совещание трех ипостасей, живших в одном теле, длилось до самого утра. В конце концов, договоренность была достигнута. Эра расслоения личности ушла в прошлое. Пробил час объединения, а главнокомандующим сводного войска был единогласно избран не Учитель, а талантливый тактик и стратег, который предпочитал не называть своего имени.

Общение сразу с двумя внутренними «я» лишило Поэта последних сил. Он лег на пол и закрыл глаза, отдавая свое тело в полное распоряжение тех, кто точно знал, что следует делать.

Дыхание его стало прерывистым. Поэт почувствовал, что в кожу вонзается множество невидимых острых игл.

– Рождение всегда сопровождается муками! – голос Учителя был подозрительно заботливым.

* * *

– А солнце красит нежным цветом, стены древнего кремля, а просыпается с рассветом вся советская земля!

Утро Иван встретил в хорошем настроении и, бреясь в ванной, даже напевал, что случалось с ним довольно редко. Он уже не беспокоился о Божко, все обвинения с которого будут сняты меньше чем через час. В конце концов, Артем просто спрятался, а вовсе не улетел на другую планету. Заявится, дружок, никуда не денется и сразу забудет о том, что кое-кому пришлось попеть над его реабилитацией.

Платов представил себе, с каким пылом Артем возьмется за поиски маньяка и мысленно посочувствовал Учителю.

Лепешева Иван застал в кабинете. Тот как раз собирался к экспертам. Следователь кивнул капитану.

– Хочешь участвовать в финале? Я мигом!

Вернулся Анатолий далеко не в праздничном настроении.

– Твою мать! – он швырнул свою кожаную папку на стол с такой меткостью, что ухитрился сбить пластмассовый стаканчик с письменными принадлежностями. – Кто бы мог подумать? Твою мать!

– Эксперты тормозят?

– Нет, они-то как раз все сделали!

– Тогда в чем проблема? Приказывай тащить Гладуна из камеры!

– Прикажу, будь спокоен. Его отпускать надо.

– Как отпускать?

– Как обычно! На все четыре стороны! Папиллярные линии нашего дорогого Матвея не имеют ничего общего с отпечатками пальцев снятыми на местах преступлений Учителя. Чист инспектор, как стеклышко чист! Может и дальше вести социальную защиту населения.

– Быть такого не может! Эксперты ошиблись!

– Если бы! Два раза проверяли…

– Тогда надо показать фотографию Гладуна той женщине…

– Ничего ей уже не покажешь! – следователь присел на корточки и принялся подбирать рассыпанные по полу ручки. – Звонил я в больницу. Умерла она. Ночью еще умерла.

– Что за хрень? – всплеснул руками Платов. – Значит все-таки Артем?

– Я на обратном пути в дежурку заглянул, оперативной сводкой поинтересовался, – Лепешев сел за стол и подпер кулаками подбородок. – Вчера ночью на пустыре за городом мужик был убит. Судя по характеру травмы, его молотком по башке хряснули.

Крыть было нечем. На эту ночь у Гладуна имелось просто-таки железобетонное алиби и Иван ничуть не удивился тому, что в кабинет следователя Матвей вошел с высоко поднятой головой и уже без наручников.

– Здравствуйте, – пробурчал Лепешев, указывая Гладуну на стул. – Присаживайтесь. Хочу принести свои извинения. Ваше задержание было ошибкой, как и моя вчерашняя грубость…

– Я счастлив, что все прояснилось, – улыбнулся Матвей. – А извиняться не стоит. Не ошибается тот, кто не работает.