Полнолуние

От места вынужденного привала пришлось все время идти не так быстро, как на старте. Балабан наконец-то отдышался, поднялся, пошел, но быстро двигаться не мог — наверное, все же не рассчитал сил. Держался за сердце, кривился, в какой-то момент выкашлял кровь и небольшой кусочек легких. Голуб такому повороту событий совсем не удивился. Вряд ли состояние здоровья пахана в последнее время было для его окружения большим секретом. Другое дело — старый вор скрывал его от посторонних, а Офицер своим так до конца и не стал…

Сейчас ясно: дальше Балабан сможет идти, только если хорошо отдохнет. Но Игорь прекрасно понимал: случилось то, чего не учел даже хитрый ум старого блатаря. Потому что главным грузом для беглецов вдруг сделался он — тот, от кого зависел успех их рывка.

Пока что это не обсуждалось. Наоборот, Голуб с Вовком сначала вели Балабана, поддерживая под руки с двух сторон. Потом начали чередоваться. Наконец старый вор велел отпустить его, мол, уже нормально пойдет сам, и правда пошел. Но нужный темп все равно был утрачен. В успех задуманного Игорю верилось все меньше.

На берегу решили сделать привал подольше. Балабан устроился дальше от воды, коротко приказал Голубу принести ему попить. Ни фляжки, ни кружки беглецы с собой, ясное дело, не захватили. Так что щербатый, недовольно скривившись, все-таки подчинился, зачерпнул воды в горсть, напоил старого вора, как коня. Тот попросил еще, потребовал сухарь, молча захрустел. Игорь с Голубом тоже кое-как утолили голод и жажду, следя при этом за тем, как солнце медленно и уверенно садится за верхушки деревьев.

— Идти пора, — произнес Балабан, дожевывая последний кусок сухаря и слизывая прилипшие к ладони крошки.

— Куда? — В голосе Голуба слышалось равнодушие.

— К черту на рога! — гаркнул старый вор. — Тут сидеть будем?

— Куда ты дойдешь, Балабан?.. Сам же видишь…

— Сбить собак со следа. По воде вдоль берега, вниз по течению.

— Далеко прочапаем? — вызверился Голуб. — Твоими темпами — пару километров. Выйдем когда-то на берег, но мусора тоже не лопухи. Все просчитают, пойдут вдоль берега, так или иначе наши следы снова надыбают.

— Тогда через речку, — упрямо стоял на своем Балабан. — На тот берег.

— Ты переплывешь? Место здесь не самое узкое. Течение лютое, снесет.

— Вас двое. Перетащите меня. Слушай, Голуб, не борзей. Ты что-то резким становишься сегодня. Времени нет прохлаждаться. Всю ночь надо идти. До утра. Чем дальше, тем лучше.

— Ага, лучше, — легко согласился Голуб. — Если бы ты еще не кашлял и за сердечко свое не держался. Связался я с тобой.

Поведение щербатого совсем перестало нравиться Вовку.

— Борзеешь? — Старый вор уже не скрывал угрозы. — Нам вместе идти, Голуб. Ты это зря, ох зря.

— Фильтруй, Балабан. Расклады поменялись. Тайга кругом, она уравнивает. Тут нет никого, кроме нас троих. Так что лучше подумай хорошо, потом уже собачься.

Тень на лице старого вора мгновенно стала темнее и гуще скорых таежных сумерек. К нему будто снова вернулись силы. Вовку показалось: Балабан враз скинул с себя лет десять и даже прибавил в росте. Рывком встал, расправил плечи, голос грянул, аж эхо пошло берегом:

— Что сказал? На кого тявкаешь, сученок? Тебе напомнить? Попутал совсем?

Дальше Игорь не успел ничего сделать.

Слишком стремительно и неожиданно все произошло.

К тому же он по привычке все еще держался от блатных на определенном расстоянии. Сократить его одним махом не мог. Когда сделал-таки резкое движение в их сторону, Голуб уже вынимал из живота старого вора заточку.

Вовк остановился. Даже несмотря на обстоятельства, он не мог себе представить, как рядовой бандит, который еще вчера по приказу пахана подавал ему кружку с чифирем, сегодня сумел запросто поднять руку на вора в законе. Нарушив этим все возможные тюремные табели о рангах. И разобрав по ступеням, казалось бы, крепкую, выстраиваемую десятилетиями иерархическую лестницу. Игорь не знал, как ему вести себя. Пока думал, Голуб, придерживая Балабана за плечо, чтобы не упал, примерился — и повторно всадил заточку в живот жертвы. Теперь уже целясь точнее.

Старый вор захрипел.

Струйки крови потекли из уголков рта. Сейчас он стал похож на сказочного вурдалака, который перепил крови несчастной жертвы.

Убрав руку, Голуб отступил.

Балабан повалился на землю живым мешком.

Развернувшись к Вовку всем корпусом, щербатый спросил спокойно, будто ничего особенного не произошло:

— Ты со мной?

— А…

— На! — резко прервал Голуб. — Проша спекся. Нас тут двое, никто не узнает. Скажем — двинул кони по дороге. Похоронили в тайге. Сам виноват.

— Кто?