Полнолуние любви Том 1

– Не мучай меня, Жену, на моих глазах погибли двое: Феррейринья и Манэ Бешига. Меня шантажировали, моя семья чуть не распалась, у меня никого нет на свете, кроме Урбано. Меня могли посадить в тюрьму. Да, я сбежала тогда с Диего, и это я помогла ему ограбить Манэ Бешигу. Видишь, я не отрицаю этого. Но мне хочется обо всём забыть.

– Нет, я не дам тебе этого сделать. Ты искалечила мою жизнь и при этом без конца строила мне козни, унижала моих детей. Я думаю, тебе легко представить, каково мне было узнать, что ты собиралась бежать с моим мужем?

– Я была ещё совсем девочкой, я ничего не понимала. Диего вскружил мне голову, обещал меня взять с собой, если я помогу ему обобрать Бешигу, я без памяти влюбилась в него. Это-то ты можешь понять?

– Ты всегда не учитывала других людей, ты не понимала, какая низость отнимать мужа у женщины с двумя детьми.

– А хочешь, я тебе скажу правду: я никогда не отказалась бы от борьбы за Диего, я бы всё равно не примирилась с тем, что он твой, и я бы, не остановилась ни перед чем, чтобы вернуть его.

– Дура! Диего всегда был моим! Он любил только меня, тебе всю жизнь доставались объедки. – Женуина угрожающе приблизилась к Эмилии. Но Эмилия не испугалась.

– Что ты о нас знаешь? Когда ты стирала грязные пелёнки своего сопляка, мы с Диего обсуждали, как сбежать от тебя. Мы любили друг друга, и мы отняли у тебя магазин. Я так обрадовалась, когда ты превратилась в нищую и перестала быть гордячкой! Вот видишь, и в моей жизни были счастливые минуты, не думай, что счастливой была только ты.

– Ты обязана вернуть мой магазин. – Женуина вплотную подошла к Эмилии. – Обязана! Он всегда принадлежал мне! Только ведь у такой крысы, как ты, не хватит на это духа… Мне бы надо размазать тебя по стенке, но я не стану пачкать руки о твою рожу. Мне наплевать на всё, что ты отняла у меня, можешь подавиться. Вы с Диего стоите, друг друга, когда я узнаю его адрес в Сан-Паулу, я сообщу его тебе. Беги туда и оставайся с ним…

В этот момент Женуина увидела прислонившегося к косяку двери Урбано, лицо его было серым.

– Прости, Урбано, ты не виноват в том, что тебе не повезло в браке. У такого человека, как ты, жена могла бы быть и получше.

Женуина вышла.

– А теперь объясни мне всё, о чём говорила Женуина, – сказал Урбано жене.

– Тебе плохо, Урбано? Подожди, я дам тебе лекарство. – Трясущимися руками Эмилия капала в рюмку валокордин.

– Мне очень плохо, Эмилия, – тихо ответил Урбано. – Хуже не бывает!

Эмилия села рядом с ним и заплакала.

Тулио ждал Женуину и, когда она вошла, поразился выражению бесконечной горести и печали на её лице. Он не стал спрашивать, что произошло в доме Эмилии, уложил её в постель, принёс горячего чаю.

– Я завтра уезжаю, Тулио, – сказала Женуина.

– Я этого ждал. Ты поедешь в Сан-Паулу, искать Днего?

– Да, я буду искать Диего, Эстевана или хоть самого дьявола.

– Неужели это так срочно, Жену?

– Да. Я сяду на первый автобус, я должна сама увидеть этого человека.

Высоко над городом нищих, безумных, страждущих, подлых, глупых, несчастных и счастливых распростёрла руки фигура Спасителя. Её видела Мерседес из окна приёмной клиники, где она ждала результата анализа. Но никакое чувство не шевельнулось в её душе. Она, возможно, и не понимала, на кого она смотрит. Все её мысли были там, где-то в неведомой лаборатории. Наконец её окликнули и протянули в окошко бумажку. Мерседес глянула на неё и воскликнула:

– Этого не может быть!

– Почему же не может быть? – мягко сказала регистраторша. – Это случилось, и это огромное счастье.

Мерседес взяла такси и поехала к матери в так презираемый ею район.

Женуина складывала чемодан.

– Мамочка, как хорошо, что ты дома, – сказала Мерседес.

Женуина оторопела от такой непривычной нежности и сразу же спросила:

– Что случилось, дочка?

– Мама! У меня будет ребёнок!

– О, Боже мой, какая радость, значит, Эрме не ошиблась, когда говорила, что ты похожа на беременную.

– Мама, что ты несёшь? На этой неделе мы с Дугласом уезжаем в Барселону, что мне делать в Европе с этим ребёнком в пузе?

– Мерседес, нельзя так говорить. – Жену нежно обняла её. – Ребёнок всё слышит и всё понимает. Ты должна быть очень осторожной, ты должна любить его.

– За что я должна его любить? За то, что я поставила крест на моей единственной любви? А теперь этот ребёнок перечеркнёт все мои планы?

– Прошу тебя, не говори так. Дети – это благословение Господне, он поможет тебе, дочка, с ним тебе легче будет жить на свете.

– Ну что ты заладила, как святоша, я не желаю ехать в Европу с этим ребёнком в животе.

– А тебе и не обязательно туда ехать, оставайся здесь, я буду тебе помогать.

– Да как ты не можешь понять, что мне не нужен этот ребёнок ни здесь, ни в Европе!

– А вот об этом надо было думать раньше, – жёстко сказала Женуина. – Теперь уже ничего не поделаешь.

– Ты ошибаешься, ещё не всё потеряно.

– Что ты вбила себе в голову, Мерседес?

– То, что все другие женщины: я избавлюсь от этого ребёнка.

Они обе не видели стоящего в дверях Аугусто. Как только он увидел из окна Мерседес, неодолимая сила, как всегда, повлекла его в дом Женуины.