Полнолуние любви Том 2

Конрадо смотрел на ухоженное, но немолодое лицо Лукресии и думал о том, что каждая морщинка на лице Лаис дорога ему, как свидетельство беды или несчастья, которое они пережили вместе, а сейчас он видел перед собой просто юрошо ухоженную, увядающую кожу. Он не слышал, что говорила Лукресия.

– Я подумала: если бы с тобой что-нибудь случилось, моя жизнь потеряла бы смысл... Я, тебя очень люблю, если бы ты умер, я бы тоже умерла вместе с тобой, Конрадо.

Но всё же, последние слова Лукресии запомнились Конрадо. И когда к нему пришел Леандро, он спросил его:

– Слушай, почему Лукресия так меня полюбила? Ведь ваша связь была случайна?

– Кто может понять женщину, – философски ответил Леандро, – тем более одинокую? Ты ведь для неё как звезда, свалившаяся с неба... Вряд ли она сама захочет расстаться с тобой. Это не Лаис, которая жертвует счастьем, любовью... Ты уж прости меня, что я говорю так откровенно, но я потрясён её поступком: ведь я был свидетелем развода и не забыл, что развод был по твоей инициативе. Да-а, странные существа женщины! Я сейчас иду на похороны мужа Женуины. Он терзал её всю жизнь, он искалечил ей жизнь, а она убивается так, будто потеряла заботливого мужа.

– Она замечательная женщина, и я счастлив, что познакомился с ней. Передай ей мои самые искренние соболезнования.

Лопес не стал говорить Конрадо, что он снова взял Аугусто на поруки, чтобы он смог попрощаться со своим тестем. Но попрощаться с Диего было нельзя. От него ничего не осталось: он лежал в закрытом гробу.

– Теперь он, наконец, отдохнёт, Жену, – сказала Зели.

– По-твоему, он будет там отдыхать? – спросила Женуина. – Он умер пьяным, он был с девкой, не говори мне ничего, я всё знаю... Он прятался в алкоголе от своих грехов, но если он сейчас не отдохнёт там, значит, его душа будет маяться вечно.

Урбано, совершенно обезумев, пытался прорваться к гробу Диего, чтобы плюнуть на гроб. Но Женуина бросилась на него, как кошка. Урбано не постеснялся оказать ей сопротивление, но был остановлен тихим возгласом Mayрисио, который попросил его уйти из дома Женуины и вернуться в свой дом. Как только Маурисио и Урбано вошли в пансион, Маурисио позвонил Тулио и сообщил ему о смерти Диего. Он попросил также изменить своё решение и вернуться поскорее.

Ещё один инцидент был на похоронах: попрощаться с Диего пришли Жордан и Дуглас. Мерседес с трудом остановила новую драку между Дугласом и Аугусто.

– Аугусто, Аугусто, прошу тебя, прекрати хотя бы ради меня с матерью... Прекрати! – рыдала Мерседес.

– Мы только пришли, – бормотал Жордан. – Может быть, вам нужны деньги на похороны... Мы можем... Разрешите, дона Женуина...

– Ваше право – отдать ему последний долг! – сказала Женуина. – Но хоронить его я буду сама.

Это были странные похороны: присутствующие Эмидия и секретарша Жордана Суэли рыдали так, будто это они остались вдовами.

– Не хватает только Марии Сесилии, – сказал Калисто Зели. – А Женуина молодец! Смотри, как достойно она держится!

Эрме готовилась к поминкам – пекла пирог в духовке Эмилии.

– А можно узнать, с кем вы разговаривали по телефону? – спросила она, подойдя к Маурисио. – Мне вы уже давно подозрительны, и я хочу знать, с кем вы сейчас разговаривали и с какой стати вы шпионите за Жену?

– Присядь, Эрме. Тебе я доверяю хотя бы потому, что твоя профессия требует умения соблюдать тайну. Меня прислал Тулио. Он не доверял Диего, он боялся за Жену.

– A-а... Это похоже на Тулио, – согласилась Эрме. – Только теперь-то вам больше незачем притворяться, Диего умер!

– Это логично, но только Тулио думает по-другому. Знаешь, он не верит, что Диего умер!

– Просто он один раз обжёгся и ждёт от Диего любого подвоха. А не хотите, ли выпить чашечку кофе? – вдруг спросила Эрме. Она увидела Эмилию. – Эмилия, я пойду на кладбище вместе с тобой!

– Нет, спасибо, я уже попрощалась. Я не люблю бывать на кладбищах.

Женуина отдала, как полагается, вещи Диего нищему – бродяге, сидящему на углу улицы Катете. Но часть вещей осталась в пансионе у Эмилии, и Эмилия заявила, что забирает эти вещи за долги Диего.

– А я знаю, что она будет с ними делать, – сказала Женуина Калисто. – Она положит их в чемодан и будет плакать над ними так же, как я раньше. Пусть плачет, она так хотела заполучить его при жизни, а теперь, когда он умер, я отдаю его ей.

– Слушай, прости, конечно, а шёлковые рубашки Диего ты тоже отдала нищему? – спросил Калисто. – У него были красивые шёлковые рубашки.

– Ой, Калисто, прости меня, прости, дорогой, мне и в голову не пришло...

– Да я хотел на память, у нас были свои отношения с Диего. Ничего, я заберу что-нибудь у Кординьи. Как только он появится в баре, я выменяю что-нибудь из вещей Диего на выпивку, он ведь большой пьяница. Вот сейчас опять наверняка запил. Не появлялся несколько дней. Ну, ничего, появится.

Родриго попросил у Флавии разрешения задержаться ещё на неделю, пока он найдёт себе квартиру. И «новая» Флавия сказала ему, что она не возражает, при условии, что он будет покупать продукты и платить за свет и за телефон...