Полнолуние любви Том 2

Аугусто ужинал молча, и Мерседес, наконец, не выдержала:

– Может, ты скажешь, в чём дело? Почему ты такой мрачный? Что-нибудь случилось?

– Да, случилось. Но сейчас мне не хочется говорить об этом, мне хочется просто побыть рядом с тобой. Иди, сядь ко мне на колени.

Мерседес села к нему на колени и нежно замурлыкала, как кошка:

– Мур-мур, сегодня твоя кошечка была в нашей квартире… Ведь положено, чтобы первой в квартиру входила кошечка, ведь правда? И кошечке так понравилась квартира, я представила, какая комната будет у нашего малыша: там будет много света, запах моря... Кстати, знаешь, сколько детей может уместиться в этой комнате? Трое таких больших, как ты, и две такие маленькие, как я. Нам уже стоит подумать, как обставить квартиру: купить мебель, время летит так быстро…

– Мерседес, я должен тебе сказать: не надо строить планов насчёт этой квартиры, она мне понадобится. Нам придётся её продать.

– Продать квартиру, которую подарил тебе отец? Ты что, с ума сошёл?

– Мне нужны деньги, и, если я не продам квартиру, я останусь без агентства. А я столько вложил в этот проект, в ремонт, оборудование и всё остальное... Пойми меня, кроме того, этот дом оказался заложен: отец неаккуратно оформил документы, так что мне придётся оплатить ещё и закладные.

Мерседес резко встала с его колен.

– Мерседес, не огорчайся, мы ещё купим квартиру в каком-нибудь районе попроще...

– Как ты можешь быть таким чёрствым? – злобно спросила Мерседес. – Твой отец проявил столько такта, подарив нам квартиру!

– Мерседес, не сердись, иди ко мне, – Аугусто потянул её за руку. – Отец нас поймёт: мы ему всё объясним.

Но Мерседес вырвала руку и продолжала гневное обличение.

– Ты совсем не обращаешь внимания на чувства других людей, Аугусто! – говорила она, размахивая перед его носом пальцем. – Ты ко всему равнодушен!

– Да, я действительно не обращаю внимания на такие вещи.

– Это потому, что ты ни в чём никогда не испытывал нужды! – уже кричала Мерседес.

– А ты слишком дорожишь материальными благами!

Мерседес бросилась в спальню, сгребла с туалетного столика украшения и бросила их на кухонный стол.

– Забери своё барахло! Я обойдусь без этих побрякушек! А то, чего доброго, ты скоро попросишь меня и это продать... Знаешь, что я тебе скажу: больше не дари мне подарков и ничего не обещай.

– По-моему, это уже чересчур! – Аугусто смахнул драгоценности на пол.

– Мой отец однажды сказал, что у тебя патологическая склонность к бедности. – Мерседес дрожащими руками укладывала посуду в посудомоечную машину. – Теперь я вижу, что он был прав. У тебя всё было для счастья, для того, чтобы жить нормальной жизнью. Но ты не умеешь быть счастливым, тебе нравится рисковать, ставить всё на карту. Ты такой же, как сеньор Диего!

– Послушай, кто дал тебе право так говорить со мной? – Аугусто оттащил её от посудомоечной машины. – Ты сравниваешь меня с...

– Да-да, сравниваю. И ты, и он бросают на ветер чужое.

Оливия уговаривала своего возлюбленного Роджера съездить на фазенду к её родному отцу. Они лежали в постели, и Оливия рассказывала, какой забавный у неё отец.

– Он очень богатый и совершенно дикий человек. Он любит охотиться на ягуаров и объезжать диких лошадей.

– Оливия, давай оденемся, вдруг придёт Китерия?

– Она… в тюрьме! – Оливия захохотала и упала на Роджера.

– Оливия Джудит да Силва, скажи мне, что это сон! – раздался голос Китерии. – Я не верю своим глазам! Неужели это Роджер, человек, перед которым были открыты двери моего дома, моей души и сердца? Я распахнула их перед ним, и он вошёл, однако теперь он, кажется, зашёл слишком далеко... Я, пожалуй, вызову полицию.

– Не надо, мама! – завопила Оливия.

– Но он же развращает малолетних! И вообще, я всегда думала, что ты голубой, Роджер.

– Но мы любим друг друга, мама, и он далеко не голубой.

– Но он годится тебе в отцы!

– Ну, это ты уж хватила, Китерия! – возмутился Роджер. – По крайней мере, в братья…

– Всё, Оливия! Одевайся! Я увожу тебя к отцу! К этому жестокому дикому человеку, у вас одна кровь. Мы немедленно выезжаем в Говернадор Валадарес.

Оливия подмигнула Роджеру.

– Конечно, мамочка, – кротко сказала она, – всё будет так, как ты хочешь!

Когда Лаис и Конрадо вернулись из города, они застали Лукресию, и снова Мануэл извинился за то, что никак не мог её выдворить из дома.

– У тебя было достаточно времени, чтобы покончить с собой, – насмешливо сказала Лаис. – Когда я вижу таких, как ты, мне становится стыдно за то, что я женщина.

– Мне наплевать на это, я хочу вас наказать!

– Если ты умрёшь, мы будем вспоминать о тебе пару дней, а потом забудем. – Лаис переодевалась при Лукресии, показывая, что Лукресия для неё значит не больше, чем мебель.

– А я передумала умирать, я буду долго жить, чтобы досаждать вам.

– А сейчас я попрошу управляющего отвезти тебя в Рио.

В это время в кабинете Конрадо Вагнер жаловался, что Изабела снова исчезла, и все вокруг скрывают, где она. Он умолял Конрадо поставить его в известность, как только узнает, где находится его дочь.