Полнолуние: закон стаи

— Вы о чем? — Цагуц подскочил на скамье, но тут же снова наклонился к собеседнику. — При всеобщей слежке, тайной сети, которой телохранитель королевы — как вы точно подметили всего лишь телохранитель! — опутал всю страну, как можно говорить о каких-то доказательствах? Тот, кто только помыслит воспротивиться, сразу попадает в темницу. Хорошо живут исключительно лизоблюды, во всем угождающие Поладу…

— Вы так смело выступаете… — сумел прервать этот горячий монолог Ялмари. — Но до сих пор живы, — он поддерживал беседу скорее из вежливости, но Цагуц в азарте ничего не замечал. А вот графиня, теперь с тревогой всматривалась в него.

— Потому, что я очень осторожен, — с гордостью произнес граф и выпрямился. Лесник иронично поднял брови, но Цагуц и это пропустил. Графиня снова взяла его за руку стараясь обратить внимание мужа на поведение лесника, но он отбросил ладонь, не желая внять голосу рассудка. Тогда женщина умоляюще посмотрела на лесника, но тот не успел ответить.

— Вы обратили внимание, — опять начал граф, — как называют в народе прислужников Полада — "волки"! — он тоже бросил взгляд на солдат, но не со страхом, а с презрением. — Разве это ни о чем не говорит?

— Сколько мне известно, Полад сам назвал их так, — мягко возразил Ялмари.

— Если бы это имя не соответствовало их настоящему характеру, вряд ли бы оно прижилось, — настаивал Цагуц. — Закон стаи — вот чем руководствуются эти люди, большая часть которых — простолюдины. Скажите мне, аристократы становятся "волками"? Нет! А ведь именно они всегда являлись опорой государства.

— И устраивали перевороты, — ввернул лесник.

— Вы в чем-то правы, мой молодой друг. Но лишь отчасти. Если среди знати находился какой-нибудь отщепенец, который организовывал переворот, то и те, кто наводил порядок в стране, тоже принадлежали к аристократии. Народ же в основной своей массе — я не хочу обидеть вас, сударь, но согласитесь, что я говорю истину — так вот народ легко управляется свыше, а собственного мнения не имеет.

— Выходит, кто-то настаивает народ против Полада? — невинно поинтересовался Ялмари.

Граф даже не замечал, что с ним спорят. Он считал, что наставляет молодого человека на путь истинный.

— Сейчас нет необходимости настраивать кого-либо против Полада. Политика этого монстра настолько очевидна… Он устанавливает капкан, в который сам же и попадется. Он хочет погрузить страну в пучину страха, но любое свободное существо однажды устает бояться и…

— Скажите, граф, — не выдержал Ялмари. — Вам ведь около пятидесяти, вы должны помнить темные времена Энгарна. Тогда жилось лучше?

— Вы ожидаете правдивый ответ, не так ли? — конкретизировал Цагуц, почувствовав, как изменился тон лесника.

— Конечно, — Ялмари отставил тарелку и облокотился подбородком сложенные в замок руки.

— Так вот было так же. Так же! Мы жили в страхе за свою жизнь, за судьбу детей. Затем наступил короткий период благоденствия, когда Энгарном правил мудрый король Ллойд. Но он погиб — и у власти оказался этот отвратительный Полад. Без его ведома, королева ничего не делает. И не удивляюсь, если однажды он пожелает короны. Но вот уж этого мы не допустим!

Граф замер на полуслове. Его жена запричитала:

— Да замолчите же вы, — чтобы не оскорбить мужа, она объединила его с Ялмари. — Сюда идут, неужели вы не видите?

Не спрашивая разрешения, на скамью рядом с графиней точно напротив Ялмари опустился капитан.

Цагуц задохнулся от такой наглости, он раскрывал и закрывал рот, словно его внезапно лишили воздуха. Капитан же — широколицый мужчина с пышными темными усами и бородой — сверлил глазами Ялмари. Лесник вновь подвинул себе тарелку и, отправив в рот кусок мяса, равнодушно жевать, будто не замечая пронзительного взгляда "волка".

— Чудной ты парень, — наконец вынес вердикт капитан. — Так говоришь, их было семеро? — лесник молча кивнул. — И ты справился со всеми, а тебя при этом даже не ранили?

Ялмари опустил голову, быстро взглянув на порванную куртку, и нашел нужным сообщить:

— Вскользь прошло. Повезло.

— Надо же какой везунчик! Ребята, вы слышали? — капитан повернулся к солдатам, которые разом замолчали и настороженно прислушивались к беседе. — Семеро разбойников, а у него только куртка порвана!

Цагуц обрел дар речи.

— Послушайте… Что вы себе позволяете? Кто вам дал право? На что вы намекаете?

— Помалкивайте! — прервал его капитан, так грозно взглянув на графа, что тот сразу осел на скамье как тесто на сквозняке. Бывалый солдат всмотрелся в Ялмари, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — Так ты ничего не хочешь объяснить? Когда ты встретил графа, как я слышал, их было четверо. Ты перестрелял их из леса, но одного упустил. А тут сразу семеро… И все мертвы.

— Я хотел бы поговорить с вами наедине, — ответил лесник спокойно.