Полнолуние: закон стаи

— Добрый день, сударь. Что вам угодно? — взгляд внимательный, цепкий. После такого обычно люди доставали из кармана магические камни. Но женщина лишь спрятала усмешку, будто без всякого камня узнала, кто он, но это нисколько не смутило. Ну что ж — догадки так и останутся догадками. Вряд ли она сможет их проверить.

— Здесь всегда так пусто? — поинтересовался Ялмари после приветствия.

— Постоянные клиенты приходят к вечеру. Тогда у нас не протолкнешься.

— Ясно, — Ялмари помолчал. — Я, пожалуй, переночую здесь. Есть у вас свободная комната?

— Конечно, есть. Как не быть. Вот в день равноденствия у нас много гостей, а теперь до дня Добрых духов пусто будет. Вам сейчас комнату показать или после обеда?

— Я буду обедать позже. Пока положу в комнате кое-какие вещи и навещу одного знакомого.

— Хорошо, тогда следуйте за мной.

Ялмари поднялся на второй этаж вслед за хозяйкой. В доме все сделано добротно и чисто: дубовая лестница, широкий коридор — видно, что хозяин любил размах. Проходя мимо одной из комнат, он замер, уловив знакомый запах. Из-за двери раздался мелодичный девичий смех. Хозяйка стояла на пороге соседней комнаты:

— Еще одни постояльцы. Они вам не помешают.

Лесник рассеянно кивнул и пошел дальше. Пока хозяйка отвернулась, еще раз потянул носом воздух. Тут же донесся знакомый голос:

— Устал?!

Сомнений быть не могло — в этой же таверне остановилась Ранели. Интересно, что этой девчонке неймется? Он-то считал, что после происшествия в деревне она поторопится домой.

До обеда Ялмари побывал и у старейшины, и в монастыре. Обе встречи не доставили ничего, кроме разочарования. Старейшина, преданный королеве всей душой, ничего толком не знал о происходящем, кроме того, что вероятно готовится заговор. "Но это ведь не мое дело", — заявил с виноватой улыбкой. Ялмари понял, что не найдет тут помощи. Более того, если до сих пор Сальман и не поддался на уговоры мага, то кто знает, как горожане поведут себя в ближайшем будущем, если страшные смерти не прекратятся.

Монастырь находился недалеко от южных стен города и напоминал крепость в крепости. С тем отличием, что каменную ограду монастыря тщательно выбелили известью. Возле высоких дубовых ворот, оббитых железом, висел шнурок. Ялмари подергал его и, хотя не услышал звона колокольчика, вскоре открылось крохотное окошко и оттуда дружелюбно осведомились, что ему угодно. Лесник предъявил знак:

— Мне хотелось бы поговорить с настоятелем, — сообщил он.

Окошко захлопнулось и на этот раз часы на городской ратуше отсчитали четверть часа, прежде чем маленькая дверь, умело вытесанная внутри большой, бесшумно отворилась и худой монах в черном балахоне, подпоясанный дешевой веревкой, улыбнулся в густую бороду:

— Проходите, сударь. Настоятель уделит вам четверть часа.

Ялмари неприятно поразило, что настоятель Тордой заранее определил время, необходимое для беседы. Внутри тоже белые стены с большими рамами, разделенными на маленькие застекленные квадраты. Кроме монаха, идущего впереди, никто не показывался. Тишину не нарушал ни один звук, отчего монастырь казался вымершим.

Монах толкнул одну из дверей и Ялмари, миновав крошечную прихожую, вошел в белую комнатку, освещенную солнечными лучами. Из мебели лишь громадный сундук, стоящий у правой стены (такой ночью наверняка служил постелью), да две табуретки. С одной из них поднялся седой Тордой.

— Добрый день, сударь, — проскрипел настоятель. — Присаживайтесь и расскажите, какая нужда привела Вас в эту скромную обитель.

— Добрый день, настоятель Тордой, — Ялмари по обычаю, склонился в поясном поклоне. — Тревожные события, происходящие в Энгарне, вынудили меня искать вашего совета.

Лесник подождал, когда Тордой сядет, и только после этого устроился напротив.

— Вам нужен совет относительно распоясавшихся оборотней, воскресших вампиров и нечистых духов, сеющих смерть и страх в людях? — без предисловий начал Тордой.

— Да, настоятель.

— Мы не сможем помочь, — отрезал старик.

Лесник опешил:

— Священники издавна защищали Энгарн… — начал он.

— Так мы не священники, — ехидно ухмыльнулся Тордой. — Идите к священникам и просите у них защиты. Почему не пошли к ним?

— Я был там, — заверил Ялмари.

— И убедились, что во всех храмах священники только тем и занимаются, что жрут и пьянствуют, да выколачивают деньги из народа. Не так ли?

— Вы слишком… — Ялмари чуть не сказал "грубы", но сдержался. А другое слово так и не пришло на ум, так что он замолчал.

— Я говорю как есть, — несмотря на резкие слова, голос Тордой не повышал. — И вы, сударь, знаете, что я прав, иначе Полад не вспомнил бы про нищих монахов. Но знаете, что я скажу? Ни Полад, ни "волки", ни все, кто прислуживает вам, не получат помощи. Ибо гнев Эль-Элиона пришел на Энгарн. И он не успокоится, пока не накажет виновных.

— В чем же мы провинились? — недоумевал лесник.