Полнолуние: закон стаи

— Как же вы любите все контролировать! Успокойтесь, Загфуран. Мы делаем одно дело, и я не меньше, чем вы хочу, чтобы все удалось. Обещаю, больше не буду торопить вас и более того, буду повиноваться любому вашему распоряжению, — видя, что маг не притронулся к еде на столе и напряженно ожидает продолжения, он заметил. — Вы не очень-то мне доверяете, так? Надеюсь, это изменится. Хочу сообщить, что я поддержал вас в походе на Энгарн не совсем бескорыстно. Это стало удачным предлогом, для того чтобы найти моих кровников. Может, вы слышали, что почти полгода назад погиб мой единственный сын, — брови Загфурана удивленно дрогнули, но под капюшоном герцог не мог этого видеть. — Те, кто виновен в его смерти, укрылись в Энгарне. До сих пор я так торопил вас потому, что никак не мог найти их. Но сегодня, я узнал, где укрывается мой враг. Это немного севернее нашего проклятого замка. Так что пока вы решаете свои проблемы, я могу решить свои. Вы не против?

— Смотря, как вы собираетесь их решать. Севернее нас, сколько я помню, Умар. То есть оборотни.

— О нет, не волнуйтесь, я не воюю с оборотнями. Я вообще ни с кем не собираюсь воевать. Я всего лишь намереваюсь выждать удобный момент, чтобы захватить заложников, и тогда мой кровник сам придет ко мне. В этом Вы не видите ничего предосудительного?

Загфуран, обдумав услышанное, скрепя сердце, согласился, что такой расклад его устраивает. Но на всякий случай оговорил одно условие:

— Вы можете мстить, но так, чтобы это не мешало нашей главной цели. Все должно быть тихо. Энгарн как можно дольше не должен знать, что замок Иецера захвачен.

— Согласен! — с удовольствием кивнул герцог. — Если мы что-то будем делать, то только переодевшись в "волков" или вилланов. И все очень тихо. А теперь, поскольку я успокоил вас, вы можете, наконец, вкусить пищи.

Маг склонился над тарелкой.

29 юньйо, 5068 года от сотворения Гошты, Сальман.

Ранели добралась до Сальмана в тот же день. Когда лапы стали подкашиваться от усталости, она обратилась в человека и немного полежала в траве на краю леса. Пересечет поле — и она в городе. А что если тут тоже начали жечь оборотней? Об этом она почему-то не вспомнила, когда назначала встречу.

Но девушка напрасно опасалась. Уже вечером она вошла в "Бравый моряк" — таверну, где подрабатывала служанкой, когда нуждалась в деньгах. Жена хозяина встретила ее с распростертыми объятиями:

— Ранели, девочка моя! Как же ты вовремя! У нас опять дел невпроворот, — но тут заметила усталый вид. — Однако кажется, ты мне не помощница.

— Я обязательно помогу, тетя Бриа, — пообещала девушка. — Сразу как поем.

После щедрого ужина силы быстро восстановились. Бриа восхитилась: "Что значит молодость!"

Вскоре Ранели стремительно бегала между столами: уносила пустые тарелки, приносила полные, принимала заказы, и спешила к одноногому хозяину, передававшему пожелания посетителей на кухню. Старый Вираб походил на моряка, запечатленного на вывеске. С той разницей, что глаза у него сохранились, а вот ноги не хватало. При виде Ранели, он щедро демонстрировал редкие черные зубы. Будь на его месте любой другой — девушку бы передернуло. Но Ранели знала Вираба — доброго, щедрого человека — уже несколько лет. Он всегда помогал тем, кому грозила опасность. Но если встречался, по его выражению, "гнилой" человек — то ничто не мешало хрястнуть такого по макушке кулаком, так что из посетителя и дух вон. Смертоубийства он, конечно, не допускал, но и без того хватало, чтобы обходить "Бравого моряка" десятой дорогой. С недавних пор у бывшего моряка появились защитники среди "волков", так что мстить Вирабу опасались.

На стол кроме Ранели и хозяйки подавали две их дочери. Заведение Вираба считалось приличным — за то, что непочтительно разговариваешь с прислугой, тоже получали по маковке, так что девушки без опаски обслуживали городской и приезжий люд, заходивший сюда вечером, чтобы отдохнуть после работы.

Сначала Ранели посматривала на вход, но вскоре так завертелась между кухней и столами, что из головы вылетело, зачем она вообще пробралась в Сальман. Она подхватила очередной поднос, когда Бриа взяла ее за локоть:

— Это отнесу я, а ты обслужи парня за столиком у стены. Сразу за лестницей.

Ранели взяла другой поднос и понесла, куда приказала хозяйка. Обычно столик за лестницей оставляли для особых гостей, которые могли нагрянуть неожиданно.

Как ни странно за лестницей ужина никто не ждал. Она проворно составила блюда и кувшин с вином, но не успела выпрямиться, как за спиной прозвучало:

— Здравствуй, Ранели.

Как обычно сердце зашлось от этого голоса. Но девушка повернулась не торопясь, чтобы ничем не выдать волнения. Облокотилась на стол, вцепилась в столешницу, чтобы не броситься на шею, чтобы ничем не показать, как она рада встретиться с ним. Поприветствовала глубоким волнующим голосом:

— Здравствуй, мой сокол.