Полнолуние: закон стаи

В первые дни она мучилась от стыда: слуги и постояльцы любили наблюдать за ней. Но вскоре стыд вытеснило чувство холода ночью, обжигающего солнца. Иногда в самые жаркие дни ее обливали водой, но в этом не было милосердия, скорее боязнь испортить "товар".

Проходили дни… Корабль, который ждала хозяйка, все не приходил. Тетка злилась, бросала ей пару раз в неделю куски мяса, но Ранели не притрагивалась к ним. Все ощущения притупились, она будто погрузилась в сон и в мгновения просветления мечтала об одном: умереть…

Однажды дверца клетки открылась. Она почти не дышала, не могла пошевелиться, и на краткий миг пожалела, что не ела — тогда бы она смогла сопротивляться. Ее вытащили наружу, укрыли какой-то тканью. Ранели закричала: тело скрутило судорогой боли — много дней она не разгибалась. Ее ломало, слезы текли по щекам. Кто-то сильный прижал ее к себе, сдерживая порывы.

— Все-все, родная. Сейчас все пройдет, — услышала она над ухом. — Я успел…

Сквозь пелену слез, девушка взглянула на мужчину.

— Алет? — прохрипела она и потеряла сознание.

На скулах Сокола играли желваки. Если бы хозяйка осталась жива, он бы убил ее еще раз. Бережно уложил Ранели в телегу с сеном и стегнул лошадей, торопясь уехать прочь из города, где чуть не убили единственную женщину, которую он любил.

А в таверне еще несколько лет рассказывали, как приходил в таверну молодой парень, пытался освободить девушку-оборотня. Как страшно кричала хозяйка, увидев это, требуя, чтобы слуги выставили его вон. Как он с холодной яростью предрек смерть каждому, кто попытается ему помешать, и покинул трактир ненадолго, а тетка открыла окно и выглянула на улицу, чтобы убедиться, что к клетке больше никто не подходит. А еще через четверть часа ее нашли мертвой: на лице застыла гримаса ужаса, а с подоконника в распахнутое окно вспорхнул сокол.

— Видно покарал ее Эль-Элион за жадность… — говорили люди.

И никто не помешал пришельцу забрать с собой полумертвую девушку.