Полнолуниие (СИ)

    Смертельная рана под лопаткой не столько болела, сколько чесалась, как бывает при заживании и, дотянувшись до неё, девушка нащупала лишь небольшой рубец. Что делать дальше она не знала, как не ведала того, предадут ли её тело сожжению, погребению или так и оставят в яру. Враги считали Сандру мёртвой, и это обстоятельство было единственным хорошим моментом - её больше не будут искать.

    Самым простым толкованием случившегося было то, что воин, убивший её, не попал в сердце и клинок прошёл рядом. Она впала в глубокий обморок, и это сбило с толка Бургомистра, принявшего её за покойницу. О том, что есть другой вариант, девушка боялась даже думать, утешая себя таким объяснением. События минувшей ночи - она не знала, сколько времени провела без сознания - несколько часов, дней, месяцев, а может быть лет - разделили её жизнь на до, и после и теперь оглядываясь назад, она вдруг осознала, что у неё совсем нет друзей. Те, кого она считала таковыми, лишь использовали её, словно разменную монету и бросили на растерзание палачу. Что ждало бы Сандру в подземелье тюремного замка? Долгое мучительное существование без всякого определённого смысла, теперь же такой смысл появился. Месть становилась единственным движителем её помыслов, само катящимся колесом, что отныне прокладывало путь по целине новых дней и ради чего стоило жить. Но вначале нужно было как можно дальше уйти из этих мест.

    Она шла на север, вдоль русла Леи избегая больших дорог и населённых пунктов, туда, где выше по течению лежал Добробран - огромный величественный город с сотней тысяч жителей, в котором надеялась найти пристанище и где рассчитывала отыскать ответы на свои вопросы. Слух её обострился, как и зрение; теперь по запаху Сандра определяла присутствие человека или зверя задолго до его появления. Сейчас в середине лета в лесу созрело много плодов и ягод, а ночи не были ещё холодны и, забираясь на дерево, она проводила на нём ночь, а с рассветом продолжала путь. Иногда в заводях ловила рыбу руками, с поражавшей её саму ловкостью хватая за жабры в воде, и за невозможностью развести огонь съедала сырой. Обходя буреломы, беглянка шла, не теряя реку из вида, делая несколько раз в день привалы для короткого отдыха, сбора ягод или ловли рыбы. Если в начале ноги её немилосердно болели с непривычки, то потом она уже легче переносила дорогу, а тело делалось жилистым и сухим.

    На четвёртый день пути Сандра вышла к избушке отшельника, что можно было понять по вырезанным вокруг рунам и украшенным лентами оберегам в виде человеческого глаза с рыбьим хвостом. Внутри не было никого, и девушка настороженно разглядывала комнату, в которой из мебели стоял лишь стол с прокопченной лампой да накрытый овечьей шкурой лежак. Сразу за дверью шли небольшие сени, где обитатель избушки держал нехитрую снедь и нужные в обиходе вещи, а зимой дрова для сложенного у задней стены камина. Судя по всему, жил здесь один человек и сейчас он либо покинул своё пристанище, либо ушёл куда-то по делам.

    Во дворе Сандра видела вялившуюся на солнце рыбу и пусть была она ещё сыровата, девушка с жадностью накинулась на неё, а утолив первый голод, обнаружила в кладовке мешок с сухарями и прошлогодние овощи, которые тут же добавила к трапезе. Кем бы ни был здешний обитатель, он явно не терпел беспорядка - все вещи лежали на своих местах. Хозяйничая внутри, Сандра обнаружила кувшин бортного мёда, вероятно оставленного прошлыми жильцами, полакомившись и им, но тут снаружи послышались лёгкие шаги. Оставив кувшин, беглянка выбежала на улицу, схватив на всякий случай лежавший на столе нож, увидев приближающегося к избушке молодого мужчину с вязанкой дров на спине и тушками пойманных в силки зайцев, что висели на поясе. Он был худ и не слишком высок, хотя первое и не бросалось в глаза из-за просторного плаща.

    Заметив её, он остановился, лицо его приняло озадаченное выражение - отшельник явно не желал чужого общества, но сказал другое:

 - Нож тебе ни к чему. Если тебе и нужно кого-то бояться, то точно уж не меня.

 - Почему ты решил, что мне есть, кого бояться? - настораживаясь, спросила девушка. Сбросив вязанку на землю, парень ответил, проходя мимо неё внутрь, с сожалением глядя на учинённый ею кавардак: - Дикая чаща не место для прогулок, и забраться сюда можно лишь преследуя кого-то, либо от кого-то убегая. Я не спрашиваю, как ты оказалась здесь, а лишь хочу знать, когда покинешь меня.

 - Могу уверить, что не задержусь надолго, но с твоего разрешения поживу здесь немного, дабы собраться с силами.

 - Я провожу дни в усердной молитве и одиночество часть выпавшего мне испытания, да и пищи у меня немного, - со вздохом ответил юноша, расставляя на место раскиданные вещи, сказав, наконец, после раздумья, глядя на её осунувшееся, грязное, расцарапанное колючками лицо: - Хорошо. На несколько дней можешь остаться, но потом ты уйдёшь.