Полный финиш

— Где Дубнов? — спросил Калиниченко, когда Зверек покорно сел в темно-зеленую «Вольво».

— В… в мусарне.

— Дает показания?

— А? А… ну да. Показания. Вернется, наверно, только к утру, — не дожидаясь вопроса, уточнил Зверек.

— Охотникова?

Данила кротко моргнул белесыми ресницами и, тупо улыбнувшись, спросил:

— Что… Охотникова?

— Та женщина, которая была в комнате вместе с трупом Рощина, — отчеканил Кальмар. — Она где?

— Костя, — холодно сказала Наташа, — ты же говорил, что не жалко.

— Молчи, — оборвал ее Кальмар. — Где она?

— А… Женька? — с видимым удовольствием произнес Данила. По всей видимости, последние пороги сопротивления были преодолены, и теперь он охотно выкладывал все, что знал — нужное и ненужное. — Женька, она забавная. Помню, еще в Питере она мне пробила в контрабас, так я чуть ласты не склеил. А вот Сергеич, шеф мой покойный типа… вот он склеил. Да… бля, — для большего эффекта присовокупил он и ухмыльнулся застывшей, неестественной, но в высшей степени довольной улыбочкой.

— Я, кажется, спросил о том, где она, — процедил Кальмар.

— Она? Она в доме Рощина. Да… пацаны говорили, что надо бы ее на хор поставить, типа отхарить паровозиком, да уж больно заковыристая она будка… может и ужабить. Как меня в Питере, — доложил Зверек.

Кальмар поморщился и произнес:

— Сколько человек в доме?

— То ли пять, то ли шесть. Колян с Васо… мы его Васьком зовем, хотели поиграть в шахматы да какую-нибудь шалаву натянуть. Вот ты бы им понравилась, — повернулся он к Наташе, вероятно, пользуясь тем, что организм позволял ему говорить все, что ни думается. — У тебя сиськи клевые. А Васек любит, чтобы жопа…

— Заткнись! — рявкнул на него Калиниченко. — Говори то, о чем спрашивают.

— Так ты и спрашивал о тех, кто остался в доме, — не в силах удержаться, машинально молол языком Зверек. — Я еще не слил про Сафьяна и Гоги Кривого. Они…

— Если скажешь еще одно слово, у тебя отсохнет язык, — веско выговорил Кальмар. — Так что, будешь еще балаболить не по делу?

— М-м-м… ы-ы-ы…

— Герасим, — презрительно сказала Наташа, а сидевший рядом с ней на заднем сиденье и все это время молчавший Борис добавил:

— Только поступить бы с ним надо, как с Муму…

* * *

Темно-зеленая «Вольво» бесшумно подкатила к воротам рощинского особняка. Из нее вылез сначала Кальмар, а затем Зверек. Последний был каменно-спокоен и смотрел прямо перед собой.

Как зомби.

Борис и Наташа, вооруженные соответственно пистолетом-пулеметом «узи» и серебристой крупнокалиберной «береттой» с глушителем, встали за колонну в основании въездных ворот. Костя Калиниченко, невидимый за глыбистой спиной Зверька, еле заметно ткнул тому в спину.

Зверек нажал на кнопку электрического звонка, встроенного в колонну, но, не удовлетворившись этим, постучал по воротам так, что тяжелая чугунная створка сдавленно крякнула. Из темноты — вероятно, из караульного помещения возле автостоянки, перед самым фасадом дома — вышел парень с автоматом и сонно бросил:

— Кто еще?

— Это я… Зверек.

— А… щас открою. Хотя был бы Дубнов, хрен бы тебя кто пустил, козла.

— А вот за козла ответишь, — деревянно выговорил Данила.

— Да это я так… козел же тоже зверек, только рогатый, так? — хохотнул охранник-юморист, открывая ворота. — Ну что, проезжай… зверек рогатый.

— Я же предупреждал, что за козла ответишь, — все тем же деревянным голосом отозвался Зверьков и, с молниеносной быстротой выхватив из-за спины пистолет с глушителем, разрядил в охранника всю обойму.

Тот упал без звука, а Зверьков опустил пистолет и, перешагнув через труп, направился к дому. Кальмар взглянул на распростершееся на земле тело и негромко сказал вышедшему из-за колонны Борису:

— Все патроны расстрелял, болван. Смотри на этого… шутничка. Чистое решето.

— Да, соображение притупляется, — кивнул Борис. — Зато какая целеустремленность… а, Костя? Законченный терминатор, только русскоязычный.

Тем временем Зверек поднялся по ступенькам и достиг парадных дверей особняка. Двери уже открывали — очевидно, увидели Данилу на мониторе через видеокамеру внешнего обзора.

— У него же патронов не осталось, — сказал Борис.

— Ничего. Без патронов обойдется. Я ему исчерпывающую инструкцию дал. Расстрельную…

Упомянутый Зверьком в «Кобре» Колян окинул Данилу мутным взглядом и поправил расстегнутую на груди рубашку.

— А, ты, — сказал он. — Проходи.

— Йа, — почему с берлинским акцентом произнес Зверек, а потом поднял свою громадную клешневатую руку и, посмотрев на нее, как рассматривают впервые попавшуюся на глаза вещь, вдруг вцепился в горло Коляна. Тот захрипел и упал на колени, издав сдавленный хриплый вопль…