Полный форс-мажор

Деды и Верочка смотрели на Евгения укоризненно, чего тут весёлого?

Тимофеев взял из пачки одну визитку. Повертел её перед глазами, и как бы между прочим, поясняя, сказал:

— Дядь Серёжа, Вера, дядь Веня, я на минутку выйду, покурю… Хорошо?

— Так ты ж вроде не курил тогда… — удивился дядя Веня. — Для лёгких нам вредно.

— А я и не курю, я так просто выйду. — Ответил Евгений.

Дядя Серёжа одёрнул друга:

— Чего ты привязался к человеку? Конечно, пусть идёт. Надо, значит надо. Мы подождём…

Тимофеева не было минут пять, шесть. Вернувшись, он застал их в том же грустном состоянии.

— Ну всё, огляделся, пойдём? — предложил дядя Веня. — Нас уже заждались. — Верочка утвердительно кивнули головой. Дядя Серёжа гостеприимно руками развёл.

— И по-стопочке, — дополнил он.

— Ну так оно как же без неё… — Поддержал друга дядя Веня.

— Сейчас, ещё пару минут подождём и… — перебил Тимофеев и не договорил, прервал стук в дверь. Старики оглянулись на звук…

В помещение почти ворвалась дородная женщина. Вбежала. Быстро и широко шагая. С высокой грудью, большим задом, полными руками, с «рыжими» кольцами на пальцах, высокой причёской, подкрашенными бровями, накрашенными губами и подведёнными глазами. Лицо горело румянцем, плохо скрываемым волнением, и радостной, гостеприимной широкой улыбкой хозяйки. С её появлением, в кладовке, казалось, свободного места совсем не осталось. И воздуха. Густо повеяло духами.

— Тук-тук, к вам можно, я не помешаю? — В коротком поклоне склоняясь, спросила она, давая понять, что не просто счастлива видеть сердечных гостей, но и обнять их хочет, и расцеловать, естественно. По-крайней мере руки она для этого сердечно распахнула… — Добрый день, товарищи! — Воскликнула она, и заметно наигранно удивилась старикам. — Что же это вы здесь, в кладовке-то, гостя дорогого принимаете, а? Не хорошо. Человек из самой Москвы к нам приехал, а вы — здесь… Сказали бы, я бы сама встретила. Чай-кофе, и всё прочее, кабинет же у меня большой, есть где, так сказать… Здравствуйте, молодой человек, я Ванесса Ильинична Круглова, директор Дома культуры, а вы, значит, из самой Генеральной прокуратуры к нам, из Москвы, очень приятно, Такой молодой и уже…

С трудом скрывая удивление такой быстрой реакции, Тимофеев серьёзно ответил:

— Спасибо за комплимент, у нас все молодые.

Старики-музыканты и Верочка, не понимая, раскрыв рты, молча наблюдали происходящее перед ними. Ни глазам, ни ушам, похоже не верили.

— Да уж, да уж! — Заискивающе заглядывая в глаза гостя, Ванесса Ильинична, как заведённая, мелко кланяясь, тараторила. — Молодым, как говорится, везде у нас дорога… Всё так оперативно… Вы даже не ожидали, наверное, не успели к нам приехать, а мы все ошибки уже исправляем, да? Стараемся! Мы очень хорошо понимаем цену народному творчеству, особенно духовой музыки. Музыка и люди у нас всегда в почёте! Но, иногда, извините, случаются разные отклонения… Рынок, говорят, он же… Но я всё поняла, мы уже исправляем. Так и можете проинформировать вашего начальника, заместителя Генерального прокурора.

Верочка и старики-музыканты, ничего не понимая, недоумённо переглядывались.

Тимофеев, с тем же непроницаемым строгим лицом ответил хозяйке.

— А разве он не сказал вам, что я здесь инкогнито, что меня называть нельзя?

— Сказал-сказал, — всплеснула руками Ванесса Ильинична. — Но я не поняла, как к вам обращаться?

— А никак, просто «товарищ» и всё! — Разрешил Евгений. — Этого достаточно. Я же на задании.

— Я поняла-поняла, — воскликнула директриса, и просительно прижала руки к груди. — Но вы уж скажите там, в своей этой, Генеральной прокуратуре, что я сразу же отреагировала. Неукоснительно. Всё быстро и положительным образом. Чтобы только без этого, без вашего возбуждения, без уголовной статьи, понимаете? Чистосердечно признаюсь, я не подумала, не учла. Не опытная. Дура! Теперь мне всё ясно. Мы больше такого не допустим. Я клянусь! Я обещаю.

Тимофеев смотрел на неё достаточно сурово.

— Значит, и помещение, и инструмент…

— Да-да, и помещение, товарищ прокурор, и инструменты…

— И арендной платы… — подсказал Тимофеев.

— Что вы, что вы, — теряя голос, Ванесса Ильинична перешла на доверительный шёпот. — Никакой арендной платы! Мы оркестру ещё и приплачивать будем, чтобы… чтобы…

Тимофеев перебил хозяйку.

— Это окончательно? — глядя в её распаренное волнением лицо и бегающие глаза, строго заметил. — Мы ведь негласно проверим всё, сделаем соответствующие выводы.

Глаза у директрисы чуть из орбит не вывалились.

— Конечно, товарищ… эээ… окончательно. — Воскликнула она. — Только окончательно. Я отвечаю. Вы не будете возбуждать, а? Поверите?

Старый музыкант, Сергей Матвеевич, на стул без сил опустился, его друг к стене прислонился, Верочка переводила непонимающий взгляд с Евгения на Ванессу. Тимофеев всё это видел, замечал, но роль исполнял до конца.

— Хорошо. Действуйте в рамках своих обещаний, мы посмотрим. — Уже не глядя на директрису, бросил Евгений.