Полный контакт

Света заполнила зияющую дыру в моем сердце. Убедила, что еще не все потеряно. Если я заработаю много денег, то смогу все возместить. В наше время это мерило успеха.

— Я не понимаю, почему ты до сих пор не богат, милый, — говорила девушка. — Ты же такой сильный, такой смелый. Но не предприимчивый. Надо только уметь подать себя. Если ты завалишь этого бычка, то народ толпами повалит в твой зал.

И вот солнечное, яркое, майское утро. Пригород Москвы. Ферма Якова Васильевича. Нежная зеленая травка.

Загон, огороженный стальными перекладинами. Толпа зрителей вокруг, со смартфонами в руках, с чипсами и пивом. Вечно орущие дети. Операторы с камерами, парящие над нами дроны.

Бык меньше, чем я его себе представлял. Ниже в холке, но какой-то резвый. Рога тонкие и острые. По договоренности, подпилен должен быть один из них. Правый. Значит, левый от меня.

Я стою в кимоно, подвязанном черным поясом. Босой, на голове белая повязка с японскими иероглифами: «несокрушимый».

Когда я встал в боевую стойку кумитэ дачи, быку это не понравилось. Он нагнул голову, нацелил на меня рога, злобно фыркнул, ударил копытом о землю.

Что-то не так. Это точно тот бык, Пофигист? Только я подумал об этом, как зверь ломанулся ко мне со всей скоростью, на какую был способен.

Я ушел в сторону и успел схватить его за рога. Бык мотнул головой в сторону, чтобы высвободиться, и чуть не вырвал мне руки из туловища. Что за силища! Как будто я пытался удержать на месте груженый самосвал.

— Мама, а когда коровка прикончит дядю? — спросил детский голос где-то неподалеку. — Прямо сейчас?

Надо же, какие кровожадные сейчас пошли дети. Я вцепился в рога быка мертвой хваткой и пытался устоять на ногах, но зверь оказался слишком силен. Он снова мотнул головой, теперь в другую сторону, потом потащил меня вперед. Я еле успел зацепиться ногами за землю, но бесполезно.

Бык толкнул меня головой вперед. Я пытался повалить его на ходу, но с тем же успехом мог уронить скалу. Бык словно был собран из гранита. Он снова толкнул меня и я не удержался. Упал, а бык наклонился и начал остервенело бодать меня и пинать копытами.

Зрители закричали от ужаса. Я пытался прикрыться руками и откатиться в сторону, но куда там! Я словно угодил под скоростной поезд и он тащил меня по рельсам, стараясь раздавить голову и корпус. Больно, очень больно.

— Остановите его! — закричал кто-то в стороне. Я узнал голос Якова Васильевича. Что-то его не было видно во время выгона быка. Видимо, приехал только сейчас. — Колян, придурок, куда ты смотрел? Это же не Пофигист, это Отморозок. Он сейчас особенно буйный.

Я откатиться в сторону, но бык не отставал. Все мое тело представляло из себя океан боли. На мне не осталось живого места. Словно в тумане я вдруг понял, что не ощущаю больше толчков быка, а вокруг столпились люди.

Рыжее пятно с рыданиями бросилось ко мне и я почувствовал влагу на лице. Ах да, это же Света.

— Милый, милый… — повторяла девушка.

— Врача, позовите врача! — исступленно кричал Стас, но я не мог различить его лица.

— Да разве тут врач поможет, — сказал кто-то в толпе. — Бык его раз десять насадил на рога. Это же…

Но я уже не слышал его голоса. Окружающий мир и так был почти неразличим, виднелся мешаниной темных и светлых пятен. Голоса смешались в единую беспорядочную какофонию звуков. Затем все вокруг подернулось черной дымкой и я потерял сознание.

* * *

И точно также я снова увидел мир, только в обратном порядке. Сначала все вокруг было черным, абсолютно черным. Потом вокруг появились светлые пятна, они увеличились, через них хлынули потоки света и голоса. Пятна расширялись, темнота отступала. Наконец, остались только небольшие черные пятна.

Мир обрел четкость и объем. Я поморгал глазами, пытаясь сосредоточиться и понять, что случилось. Принял сидячее положение и огляделся.

Ничего не понял. Как я очутился в этом большом подвальном помещении с бетонными колоннами посередине. В углу боксерский ринг, висят «груши», в другом углу штанги и гантели. У потолка с одной стороны прямоугольные окна, сквозь которые в душный зал пробивался свет и свежий воздух.

А еще вокруг столпились парни в ги, униформе для занятий боевыми искусствами, которые у нас часто ошибочно называют кимоно. Длинноволосые, светлокожие, удрученные. В основном, белые пояса. Только немного странные, разного покроя. Как будто их сшили в разных местах. Или даже самостоятельно.

— Ну, очухался, Ермолов? — пробасил мужской голос рядом. — Как голова?

Я обернулся и почувствовал, как в голове взорвалась вспышка боли. Слева сидел бородатый мужик, тоже в ги, которое я по привычке тоже иногда называл кимоно. Черный пояс. Лет сорока, темноглазый, лицо тонкое и чуть вытянутое. Худой и высокий. Незнакомый.

А ведь я в Омске всех тренеров знаю.

— А где бык? — спросил я, не обращая внимания, что тренер назвал меня незнакомой фамилией. — Где я?