Полный котелок патронов

— Что-то никак мы с этой Подстанции не уйдем, — простонал Тополь. — Прямо проклятое место какое-то.

— Тут, наверное, артефактов новых Выбросом понарожало… — с мечтательной интонацией заядлого грибника сказал Борхес. — Может, и уходить смысла нету…

— Ты на что это намекаешь? — угрюмо спросил я.

— Я? Не намекаю, а постулирую. Я мог бы, пока суд да дело, прошвырнуться по Железному Лесу, «пустышек» подсобрать, «золотых рыбок»…

Я собирался было вспомнить анекдот про еврея, которого спросили, чем он будет заниматься, если вдруг станет царем, когда в наушниках зазвучал хриплый голос майора Филиппова.

— Скажите, товарищ проводник, — Филиппов обратился к Борхесу, — а ведь «золотая рыбка» — это мощный гравитационный артефакт, существенно облегчающий вес рюкзака, верно?

— Ну… Как бы да, — согласился Борхес.

— Скажу без обиняков: нам нужно столько «рыбок», сколько вы в состоянии раздобыть. Поскольку транспорта у нас теперь нет, а задание никто не отменял.

— То есть вы хотите сказать, что желательно, чтобы я собрал для вас «рыбок»?

— Что значит «желательно»? Это приказ! — отчеканил майор Филиппов.

Борхес с какой-то женственной покорностью пожал плечами, достал детектор аномалий и, ступая как сапер по минному полю, пошел вдоль опор ЛЭП в направлении своих грибных мест.

*

Хотя мы больше не находились под прицельным огнем гауссовок, любого из нас по-прежнему могли уложить наудачу — типовой советский бетонный забор легко пробивался крупнокалиберными пулями даже на таком расстоянии. А в том, что за нас взялись всерьез и, разделавшись с вертолетом, начнут методично, залпами, дырявить плиту за плитой, я не сомневался.

Но, понятное дело, вначале — вертолет!

Теперь, когда он болтался на высоте метров сто, по-прежнему плюясь огнем, птичья карусель его больше не прикрывала. Так что снайперы быстро пристрелялись по брюхатой машине и вот уже пробитое бронестекло хлынуло вниз раскрошенным леденцом.

— «Сокол-2»! «Сокол-2»! — Майор попробовал вызвать летчика. — Если слышишь меня, дай координаты целей! Сейчас главное — координаты целей!

Я был в непонятках: «А зачем ему координаты целей? Все равно мы их достать ничем не сможем! Расстояние слишком большое!»

К счастью, связь в этом конусе работала. И вертолетчик ответил майору практически мгновенно:

— Здесь «Сокол-2»! Целей восемь… Распределены веером… Диктую координаты… Восемнадцать… Восемьдесят пять… А.

— Молодец! Умница! — обрадованно воскликнул майор Филиппов. — А теперь садись, да побыстрее… Ты свое дело сделал!

Но «Сокол-2» ответить не успел — там, где только что висел его вертолет, вспух шар оранжевого пламени. По-видимому, у распределенных веером целей в арсенале сыскалось что-то посущественней гауссовок…

*

— Мне нужна связь со штабом! — закричал майор, адресуясь зачем-то ко мне.

— А я чем могу помочь? — спросил я с хамским нажимом. — Вы же знаете, в Зоне обычно даже три километра — большое расстояние для радиоволн. Связь тут очень нестабильная. Да и вообще, что вам штаб? Надо думать, как незаметно увести ваших ребят с Подстанции и ударить по неопознанному противнику с тыла.

— «Ударить по неопознанному противнику с тыла»? — ядовито переспросил майор. — Как вы себе это представляете? Еще минуты три, ну пять — и снайперы сменят позицию. Они же не идиоты! Короче, Комбат, если придумаете, как мне сбросить полковнику радиограмму на шестьдесят-сто знаков, получите денежную премию.

— Вы серьезно, что ли? Насчет премии? — не понял я.

— А что, лучше вместо премии — почетную грамоту?

— Да я хоть с грамотой, хоть с премией — не знаю, чем вам помочь! — взорвался я.

Была бы поблизости какая-нибудь дверь, чтоб ею хлопнуть, уж будьте уверены, я бы хлопнул!

Тут нужно сказать, что тупил я в тот день эпически. Все-таки под обстрелом клетки моего мозга сжимаются и работать отказываются вообще. Но, к счастью, наш разговор слышал Тополь. Который тут же внес ясность.

— Вова, ты перегрелся, — сказал мне он. — Диктуйте свою радиограмму, товарищ майор. Сейчас сделаем! — это уже Филиппову.

Тот не заставил себя долго ждать. Текст был таким:

«ВАСИЛИСК — АЛХИМИКУ. МОИ КООРДИНАТЫ — 19-84-Г.

НАХОЖУСЬ ПОД ОБСТРЕЛОМ НЕОПОЗНАННОГО ПРОТИВНИКА ИЗ КВАДРАТА 18-85-А.

ИМЕЮ ОДНОГО „ДВУХСОТОГО“, ЧЕТЫРЕХ „ТРЕХСОТЫХ“.

ПРОШУ „МЕТЛУ“ ДЛЯ „ТРЕХСОТЫХ“ И ТРИ „ЧЕМОДАНА“

ПО КВАДРАТУ 18-85-А».

И я, и Костя прекрасно знали, что «двухсотый» — это погибший офицер, пилот вертолета, имевший позывной «Сокол-2».

«Трехсотый» — это на армейском жаргоне означает «раненый».

А «метла» — конечно же, вертолет, чтобы этих самых раненых забрать к мамочке.

Что же до «чемоданов»…

— Костя, что такое «чемоданы»? — спросил я вполголоса.

— А вот это уже зависит, — с подозрительной мечтательностью в голосе ответил Тополь. — Если у них развернут, положим, дивизион 152-миллиметровых гаубиц «Мста-С», то это одно. А ежели вот, допустим, 240-миллиметровые минометы «Тюльпан», тогда совсем другое. В любом случае я пацанам из квадрата 18-85-А не завидую…

— Короче, один чемодан — это вроде дивизионного залпа. Я правильно понял?