Полный курс актерского мастерства. Работа актера над собой

Я показывал принцип. Разобрать его можно как угодно. Разговоры впоследствии могут быть на заданную тему, вокруг которой может идти беседа. Сочинять не надо, потому что это актерское дело, и актеры это делают плохо. Очень вам рекомендую полюбить это упражнение. Я его люблю хотя бы за то, что в него вливается слово очень органично, незаметно, без педалирования на слово, как его произносить. О слове можно поговорить, что это такое на сцене – носитель смысла, средства взаимосвязи. А здесь о нем ничего не говорится кроме того, что люди знают о нем в жизни. Потом здесь можно похваливать за точную направленность, за продуктивную направленность, за точно поставленный вопрос, за умение спросить и ответить из очень нелепого физического положения и ответить ему, и задать следующий вопрос из самого неудобного положения. Здесь даже интуитивная, подсознательная, голосовая речевая позиция отрабатывается природой, потому что она самая целесообразная. И бывает так, что приходит девочка-«пищалочка» и вдруг в этом упражнении говорит очень серединно и точно, и звучит совсем по-другому.

Кстати, это нам поможет подсказать речевикам и вокалистам, что вот ее рабочий голос.

Значит, нужно обратить внимание на это упражнение. И потом целесообразно увеличить количество вопросов и ответов. И запомнить, что делаю не только я, а окружающие – это самый трудный момент этого упражнения. Но, кстати, очень быстро приходит умение.

В этом случае можете слушать других, но упускаете себя – что меня спросили, что я ответил? Вероятно, на какое-то время это очень верная позиция. Это тоже в тренировку входит. Можно запомнить все это. Потом все это запоминается легко.

С МЕСТА: Это упражнение делаете ежедневно на всех уроках кафедры?

В.К. МОНЮКОВ: На первом курсе это упражнение делают весь год, но не только это упражнение, но и много других, перемешивая, чередуя их. Комбинации могут быть любые в зависимости от того, какая сегодня аудитория. Все зависит от того, что предстоит сегодня делать. Если вы перешли к этюдам – какие они сегодня будут, может быть негромкие, интимные связи, взаимоотношения, или наоборот, шумные. Это решаете сами.

С МЕСТА: Примерно на каком месяце занятий вводить упражнения такой сложности, хотя бы приблизительно?

В.К. МОНЮКОВ: Это зависит от группы. Закон такой: если упражнением овладевает свободно, отмените его, переходите к другим, не вырабатывайте динамический стереотип, механическую лихость.

С МЕСТА: В этом упражнении нельзя выработать механическую лихость, так как в нем содержатся новые элементы. Студенты в первый семестр делают это великолепно, с добавлением текста, хлопков, мы даже вводили минор, мажор. Это было для них трудно, но они это освоили. Они делают каждый раз по-новому.

В.К. МОНЮКОВ: В дальнейшем они любят это делать. Кстати, вы можете вернуться к предыдущему упражнению. Оно не то что забывается: например, я прыгал на определенную высоту, затем долго не прыгал. Чтобы я опять прыгнул на эту же высоту, нужно какое-то время, хотя времени нужно меньше, чем в первый раз. Наряду с новыми упражнениями годятся и старые.

С МЕСТА: Мы вырабатываем в них лихость, получается так?

В.К. МОНЮКОВ: Экзамен сам по себе противоестественное явление. Всякого рода экзамен и зачет есть противоестественное, но неизбежное дело, потому что сдачи и премьеры все равно будут. И если в упражнении будет что-то предложено из комиссии, это без обмана.

С МЕСТА: Вы говорили, что можно дать тему этого разговора. А не вредно ли будет дать сцену, если в ней заняты несколько человек, чтобы с теми же самыми вариациями они разговаривали текстами своих ролей?

В.К. МОНЮКОВ: Вредного вообще немного, но, с другой стороны, как только вы принесете текст роли в жертву тренировочному упражнению, вы очень рискуете. Если в этом упражнении что-то случится забавное, смешное, они потом этот текст говорить не смогут. Хотя не исключено, что если, допустим, какое-то сценическое положение сводит людей, трех-четырех, в диалоге, во времени, которое каждый из них занят, например какой-то сборкой вещей, и в этот момент люди обмениваются чем-то, что трудно дается, или это не по-настоящему делается. Тогда можно сказать: сделайте на этот текст совершенно механическое упражнение. Но я бы этим не увлекался. Если вы не создаете специального упражнения под конкретную ситуацию пьесы, которая почему-то не выходит, и часто от этого больше пользы, чем этюда на тему. Кедров говорил: «Я не могу понять, почему, вместо этой пьесы мы репетируем на нее похожую, но хуже». И потом перейти к этой.

С МЕСТА: Здесь индивидуальность играет роль.

В.К. МОНЮКОВ: Если у какого-то студента все выходит, не надо ничего помогать, а если ничего не выходит… <…>

С МЕСТА: У нас есть один преподаватель, который знает все 8 томов Константина Сергеевича наизусть. Он, цитируя Станиславского, сказал, что в любое упражнение должен быть привнесен вымысел, иначе это не имеет смысла. Мы спорили. Было специальное заседание кафедры – что такое этюд и что такое упражнение.

Ваша позиция по этому вопросу?