Полный курс НЛП

Именно язык и кодирование языка как сенсорные репрезентативные системы и в виде метарепрезентативной системы явились отправной точкой для путешествия в страну НЛП. Вот почему мы знакомим практиков НЛП с этой первой объяснительной моделью Метамодели в самом начале курса. Эта лингвистическая модель, а также Милтон-модель и явились первыми моделями НЛП. Они заложили фундамент для моделирования и понимания того, как мы вступаем в коммуникацию, наделяем смыслом вербальные и невербальные сигналы и «управляем собственным мозгом».

Эти лингвистические модели позволяют нам сделать две первостепенно важные вещи: во-первых, собирать точную и адекватную информацию и, во-вторых, вызывать трансовые состояния у себя и других. В первом случае мы «дегипнотизируем» себя от предыдущих трансов, порожденных плохо сформулированными лингвистическими структурами. Во втором мы учимся вызывать экологичные трансы.

Метамодель и Милтон-модель не столь уж сильно отличаются друг от друга, однако эти модели лингвистических паттернов используются прямо противоположным образом. Большинство лингвистических паттернов, обнаруживаемых в одной модели, могут быть обнаружены и в другой. Модели отличаются друг от друга не своими паттернами, а тем, как мы используем их и что мы с ними делаем. Выявляя посредством вопросов лингвистические паттерны, мы побуждаем и даже провоцируем точность и конкретность (как у себя, так и других). Мы называем такое взаимодействие метамоделированием. С другой стороны, задействуя и используя эти паттерны (например, искусно играя на неопределенности и двусмысленности), мы вызываем трансовые состояния и вводим людей в них. Такое введение в транс представляет собой то, что мы называем гипнозом.

Посредством этих двух способов использования языка Метамодель НЛП и Милтон-модель наделяют нас способностью индуцировать состояния «аптайм» и «даунтайм». Первое состояние, «аптайм», – это то, что мы пониманием под сенсорным осознанием и сенсорной остротой. В этом состоянии мы «утрачиваем высшие уровни нашего сознания» (то есть уровни представлений, понятий и стереотипов) и возвращаемся к нашим ощущениям, «приходим в чувства». Мы должны вернуться назад, в более наивное первичное состояние. Второе состояние, «даунтайм», – это то, что мы понимаем под «вхождением внутрь себя» с целью извлечения смысла из употребленных нами неясных слов, фраз и выражений, так что мы можем сконструировать широкий спектр идиосинкразических состояний. В состояниях «даунтайм» мы используем глубокие метафоры. Наверное, мы могли бы назвать их «во-временными» или «внутри-временными», чтобы обозначить то внутренне сконцентрированное трансовое состояние, в которое нас вводят наши внутренние фильмы.

Мы могли бы использовать слово «транс» для обоих состояний. Под трансом мы понимаем просто переход от одного состояния к другому. Как правило, однако, мы используем термин «транс» для обозначения тех состояний, в которых мы входим «внутрь» (неважно, вверх или вниз), а потому кажемся «спящими» для внешнего мира, отсюда и первоначальный смысл термина «гипноз» («усыпление»).

Возвращение к структуре магии

НЛП началось с Метамодели – лингвистической модели из двенадцати паттернов, формирующей «структуру магии». Бэндлер и Гриндер, вероятно, позаимствовали эту фразу из описания Бейтсоном «мира коммуникации, информации и организации», которая работает столь странным и «магическим» образом по сравнению с «миром энергии, физики и наблюдаемых явлений природы».

Столкнувшись с «поистине волшебными» эффектами, которые оказывали Вирджиния Сатир, Фриц Перлз и Милтон Эриксон на умы, сердца, эмоции, тела, поведение и взаимоотношения людей, Бэндлер и Гриндер подвергли эту магию анализу, позволившему установить, как она работает. При построении модели ее структуры они идентифицировали двенадцать лингвистических паттернов. Названия большинства этих паттернов берут свое начало в лингвистике, а конкретнее – в трансформационной грамматике. Это означает, что для того чтобы овладеть структурой магии и научиться творить магию, нам необходимо развить интуицию, касающуюся этих двенадцати лингвистических паттернов. В свою очередь, это позволит нам воспроизводить вербальные навыки «трех волшебников психотерапии».