Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

Сами волынские и галичские князья еще были самостоятельными в первой четверти XIV века, поскольку сохранились латинские грамоты, в которых князь юго-запада именуется «природным Князем и Государем всей Малой России», он обещал «предохранять землю Рыцарей от набега Моголов; употреблял печать Юрия Львовича, своего деда, и жил то во Владимире, то во Львове».

Литовский же князь Гедимин считал себя великим князем литовским и русским, ему удалось проводить такую политику, что монгольские баскаки не переступали черты государства и дани он не платил. При этом так унижаться перед ханами, как поступали владыки Москвы, ему не приходилось. Ради пользы дела и не желая конфликта с немецкими рыцарями, он перешел в латинскую веру, а потом точно так же вернулся к родной. Гедимин был православным. В этом плане Литовская Русь весьма интересное образование: довольно долго в ней считались равноправными обе веры. И жили в ней точно такие же русские князья, что и на юге, и на северо-востоке.

Но для времени Карамзина история южной Руси и Литвы интереса не представляла. Главное действие русской истории для него и его современников разворачивалось вокруг маленького Московского княжества.

МОСКОВСКАЯ РУСЬ 1328–1462

Великий князь Иоанн Даниилович, прозванием Калита

1328–1340

Карамзин считал, что с приходом к великокняжеской власти Ивана Даниловича по прозвищу Калита в прежде неспокойном государстве установился мир и порядок – монголы не зверствовали, крестьяне трудились, купцы торговали, бояре наслаждались достатком, и всем было хорошо: «Сия действительно благословенная по тогдашним обстоятельствам перемена ознаменовала возвышение Москвы, которая со времен Иоанновых сделалась истинною главою России».

Начало правления Ивана было ознаменовано его поездкой в Орду. Ездил он туда вместе с новгородскими боярами и младшим тверским княжичем Константином Михайловичем. Узбек милостиво вверил Тверь Константину, утвердил Ивана Даниловича в звании великого князя, но потребовал, чтобы Александр Тверской явился в Орду на ханский суд. Александр превосходно знал, чем этот суд может ему грозить, и заперся с сочувствующими ему горожанами в Пскове.

Иван Данилович должен был смирить Псков и добыть Александра, чтобы отправить того на верную смерть к хану. Московский князь приложил к тому немало усилий (в этом ему помогали новгородцы), но псковичи отказались Александра выдать. Иван понимал, что никакими угрозами не сломит их воли. Поэтому он убедил новгородского митрополита наложить на Псков проклятие. Но даже после этого псковичи не отпускали князя. Тогда он решился ехать сам, чтобы не подвергать город церковной опале и штурму.

Но Александр отправился не к хану. Вместе с молодой женой он уехал в Литву. Литва с этого времени становится для многих той русской территорией, где бессильна власть хана или московского князя. Бежать в южную Русь было бессмысленно: там тоже действовала ханская власть. И начнется постоянное перемещение из Москвы в Литву и из Литвы в Москву, в зависимости от того, кто накладывает опалу.

Карамзин совсем не оправдывал Ивана Даниловича: «Добрые Россияне не хвалили его за то, что он, в угодность неверным, гнал своего родственника и заставил Феогноста возложить церковное проклятие на усердных Христиан, коих вина состояла в великодушии». Поход, который Иван затеял против Пскова, новгородцы саботировали, ссылаясь на более важные войны с немцами и Устюгом (князья последнего способствовали убийству новгородских купцов в Югорской земле).

В Литве Александр заручился поддержкой Гедимина и – что было для Ивана омерзительно – вернулся в Псков, который избрал его на княжение. Псковичи даже пытались полностью отложиться от Новгорода и получить собственного архиепископа, приняв его от южной Руси, но эта попытка была неудачной, хотя в политическом смысле Псков был уже независим. Иван же завязал с ордынскими ханами постоянные отношения, он ездил туда чуть не каждый год. На псковичей он затаил злобу, а Новгород показался ему слишком богатым. Московское княжество богатством похвалиться не могло – оно при политике Ивана утекало в Орду.

Неудивительно, что Иван решил избавить Новгород от богатства. От города он потребовал право на прикамское серебро. Новгородцы отказали. Тогда Иван собрал войско и стал методично жечь новгородские волости. Горожане испугались и хотели откупиться, но Иван сделал вид, что рассердился и отъехал в Орду.

Новгородцы ожидали, что оттуда князь вернется с монгольским войском и уничтожит город. В такой ситуации они примирились с псковичами и признали их князя – опального Александра Михайловича. Перепуганные, они пошли даже дальше: завязали переписку с Гедимином, предлагая город его сыну Нариманту. По соглашению Наримант получал «Ладогу, Орехов, Кексгольм, всю землю Корельскую и половину Копорья в отчину и в дедину, с правом наследственным для его сыновей и внуков».