Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

Сам Карамзин о славном для него времени Ивана Васильевича писал так: «Отселе История наша приемлет достоинство истинно государственной, описывая уже не бессмысленные драки Княжеские, но деяния Царства, приобретающего независимость и величие. Разновластие исчезает вместе с нашим подданством; образуется Держава сильная, как бы новая для Европы и Азии, которые, видя оную с удивлением, предлагают ей знаменитое место в их системе политической. Уже союзы и войны наши имеют важную цель: каждое особенное предприятие есть следствие главной мысли, устремленной ко благу отечества. Народ еще коснеет в невежестве, в грубости; но правительство уже действует по законам ума просвещенного. Устрояются лучшие воинства, призываются Искусства, нужнейшие для успехов ратных и гражданских; Посольства Великокняжеские спешат ко всем Дворам знаменитым; Посольства иноземные одно за другим являются в нашей столице: Император, Папа, Короли, Республики, Цари Азиатские приветствуют Монарха Российского, славного победами и завоеваниями от прадедов Литвы и Новагорода до Сибири. Издыхающая Греция отказывает нам остатки своего древнего величия: Италия дает первые плоды рождающихся в ней художеств. Москва украшается великолепными зданиями. Земля открывает свои недра, и мы собственными руками извлекаем из оных металлы драгоценные.

Вот содержание блестящей Истории Иоанна III, который имел редкое счастие властвовать сорок три года и был достоин оного, властвуя для величия и славы Россиян».

Не более и не менее. 43 года для величия и славы России, которой, правда, еще и не существовало, но это детали. Какими же были эти годы?

Как положено, в 20 лет Ивана женили (по обещанию, которое дал Василий своему тверскому соседу) на княжне Марии. На 18-м году жизни княжич стал отцом сына Ивана, которого, чтобы не путать с отцом, стали называть Молодым. А в 23 года после смерти отца Иван Васильевич пришел к власти.

Государство при нем еще не было полностью стянутым вокруг Москвы. Хотя он и женился на тверской княжне, Тверь считала себя самостоятельной.

Таковой же была Рязань, что уж говорить о Новгородской и Псковской республиках. Все это обширное и чужое пока еще владение Иван Васильевич собирался намертво приторочить к Москве. На первых порах о Твери и Рязани князь даже не заикался, но в Рязани уже сидели московские наместники, а с Тверью был договор о едином политическом курсе.

Северные земли были гораздо менее управляемыми. Надо думать, что ни Пскову, ни Новгороду не хотелось добровольно отдаться на «всю волю» московского князя. Новгородцы привыкли к хищническим претензиям Москвы, они как-то пытались с этим ладить, надеясь решить неудовольствия денежными вливаниями, так что, хотя Новгород и роптал, дело обычно завершалось видимым смирением.

Псков, более бедный и более удаленный от Москвы, имеющий сложные отношения с соседями и самим Новгородом, испробовал сначала литовских князей, потом рассердился на Литву, что она ищет только выгоды для себя и не вникает в городские проблемы, и надеялся найти в московском управлении хотя бы военную помощь. Учитывая, что земли Пскова были пограничными, ему это было необходимо.

Еще при Василии началась псковская практика приглашения московских князей. Но с каждым разом Москва ставила наместника все хуже и хуже. Они обирали город, судили неправым судом, военную помощь давали редко. И это в конце концов горожан разъярило. Если прежде они могли хотя бы выбирать себе князя, которому доверяли, теперь Иван взял за правило назначать им князя и никаких нареканий на его деятельность слышать не желал. Псковичей это оскорбляло, но они терпели.

Словно специально в те годы, когда у псковичей были проблемы с московскими ставленниками, Новгород жил с Москвой в мире. Объединить усилия и бороться против Москвы города не могли: их разделяло больше, чем соединяло, – во всяком случае, так казалось псковичам и новгородцам.

Иван был осторожен. Начинать ужесточение порядков с Новгорода и Пскова он боялся. Сперва следовало провести хотя бы несколько удачных военных кампаний, прирасти землями. Поскольку с западной стороны лежала литовская граница, и это был противник серьезный, Иван обратил взгляды на восток, за Волгу, где лежали ордынские земли. Орда давно уже имела собственные болезни, от которых понемногу разваливалась.

Недалеко от Казани стоял Касимов городок, где правил верный слуга его отца царевич Касим. Этого Касима Иван прочил в цари соседней Казани, где как раз образовалась проблема с престолом. Касим вел тайную работу и почти склонил казанских бояр к своей кандидатуре. Для улучшения эффекта нужно было русскими полками посадить его на этот престол.

Иван отправил на Казань несколько полков, но татары выставили против княжеской рати собственную, чего уж никак не ожидалось. Защитники Казани готовились к битве. Объединенная русско-касимовская группировка сражение проиграла, мало того – потеряла коней, ела в великий пост конское мясо и кое-как вернулась домой.