Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

В тот злополучный год Игорь отправился за данью в Деревскую землю. Причем, взял дани больше, чем обычно, угрожая расправой. Но этого ему показалось мало. Уже дойдя до границы владения древлян, он решил вернуться в Искоростень с малой дружиной и «добрать» дани.

Это его и сгубило. Древляне ненасытного князя просто убили. Нестор не упоминает, какой смертью погиб этот князь. Византийский хронист более прямолинеен: возмущенные древляне привязали князя к двум деревцам и отпустили верхушки вверх. Князя разорвало напополам. Такая вот поучительная история.

Больше о деяниях этого Игоря, сына Рюрика, сказать нечего. Зато его жена вошла в русскую историю как первая местная святая. Но прежде чем удостоиться включения в святцы Ольга полностью рассчиталась с убийцами мужа. Месть ее была совершенной и изощренной.

В год смерти Игоря его сын Святослав был еще отроком, что, скажем, вызывало у Карамзина подозрения в неточности хронологического ряда «Повести». Получалось, что он родился почти через сорок лет после женитьбы Игоря на Ольге. Иначе чем путаницей в датах историк этой странности объяснить не мог. Но он старался придерживаться сюжетной канвы. А по этой канве мальчик был слишком мал, чтобы мстить за смерть отца. И исполнять функцию мстителя пришлось его вдове. Летописную историю о четырех этапах этой мести историк считал басней. В комментариях, дабы не прерывать рассказ летописца, он по каждому сомнительному пункту высказал свои соображения.

Вкратце месть Ольги была такова. Сначала, упившись победой, древлянский князь решил посвататься за вдову Игоря. Ольга сделала вид, что предложением довольна, однако велела копать посреди двора яму. Ничего не подозревающих послов понесли в ладьях и бросили в яму, а потом засыпали живьем. Древлянам же отправили предложение прислать для великого пира самых именитых людей. Когда гости собрались, их отвели в баню, якобы для того, чтобы освежиться перед праздником, но в этой бане их сожгли, тоже живьем.

Затем Ольга отправилась с войском на место, где был убит муж. Над этим местом воины возвели высокий холм, древлян пригласили на поминальную тризну. Тут сложили головы все приглашенные: войско княгини просто порубило их на куски. И последний акт мести был уже не именитым гражданам, а всему городу Искоростеню. Княгиня потребовала дани, а получив ответ, что Игорь обобрал их до нитки, велела дать символическую дань: по три воробья и голубя с каждого двора. Привязав птицам горящий трут, их отпустили. Птицы вернулись к своим гнездам. Город Искоростень сгорел. Часть жителей погибла в пожаре, часть убита, часть уведена в рабство, на оставшихся наложили тяжелейшую дань.

Таков этот сюжет в летописи. Карамзин нашел массу несообразностей, которые собрал в комментариях. Если древлянский князь решил жениться на Ольге, сколько ей было лет? По Нестору выходило, что за пятьдесят. Нехороший возраст для замужества в IX веке нашей эры! Но в способ взятия Искоростеня он верил: такой способ был упомянут в иноязычных хрониках. Зять Ярослава Мудрого Гаральд именно при помощи птиц и горящего трута взял один городок на Сицилии.

«Истинное происшествие, отделенное от баснословных обстоятельств, – пишет историк, – состоит, кажется, единственно в том, что Ольга умертвила в Киеве Послов Древлянских, которые думали, может быть, оправдаться в убиении Игоря; оружием снова покорила сей народ, наказала виновных граждан Коростена, и там воинскими играми, по обряду язычества, торжествовала память сына Рюрикова».

Как бы то ни было, но, отомстив за мужа, Ольга посвятила себя воспитанию Святослава и объехала все подчиненные ей территории, приказав везде рубить погосты и назначать управителей. Ольга правильно рассудила, что только строгий контроль и назначенные ею ответственные лица смогут поддерживать в создающемся государстве порядок. Иначе все будет как с Искоростенем.

Переложив таким образом груз государственных дел на исполнителей, она целиком посвятила себя спасению души. За это, собственно говоря, и вошла в историю государства и церкви. По Нестору, она первая официально приняла христианство от Византии.

«Ольга достигла уже тех лет, – пишет Карамзин, – когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная Вера, более нежели когда-нибудь, служит ему опорой или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов Христианства; могла из любопытства беседовать с Церковными Пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения.