Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

«Успехи Мономахова оружия так прославили сего Великого Князя на Востоке и Западе, — говорит он, — что имя его, по выражению Летописцев, гремело в мире, и страны соседственные трепетали оного».

Трепетала даже Византия, на которую Владимир ходил походами. И устрашил Алексея Комнина так, что тот «прислал в Киев дары: крест животворящего древа, чашу сердоликовую Августа Кесаря, венец, златую цепь и бармы Константина Мономаха, деда Владимирова; что Неофит, Митрополит Ефесский, вручил сии дары Великому Князю, склонил его к миру, венчал в Киевском Соборном храме Императорским венцем и возгласил Царем Российским. В Оружейной Московской Палате хранятся так называемая Мономахова златая шапка, или корона, цепь, держава, скипетр и древние бармы, коими украшаются Самодержцы наши в день своего торжественного венчания и которые действительно могли быть даром Императора Алексия».

И хотя строкой ниже Карамзин пояснил, что перечисленные предметы могли быть действительно вытребованы у греков, поскольку в XIV–XV столетиях некоторые из них передавались по завещанию, то есть упомянуты в документах, но сам блистательный поход на Фракию он считал мифом, грядущие патриотические умы взяли на вооружение и победоносное шествие по Фракии, и получение даров, и тем более венчание на царство. Эта точка зрения стала официальной. Еще бы, она ведь была запечатлена в летописи! А Карамзин первой ее преподнес широкой публике.

Но учитывая, что Карамзин нашел самодержавие во времена Рюрика, стоит ли удивляться, что мономахово венчание на царство в XII веке не вызывало у него никакого сомнения? И хотя это несколько не согласовалось с реальным венчанием на царство, только уже московское, во времена Ивана Третьего, венчание Мономаха было для историка неоспоримым фактом. А то, что до Ивана не было подобной процедуры, он объясняет фрагментом из другой летописи, уже более поздней: якобы, умирая, Мономах произнес такие слова: да не венчают никого на царство после моей смерти, отечество наше разделено на многие области: если будет царь, то удельные князья от зависти начнут воевать с ним, и государство погибнет. И якобы он вручил своему сыну Георгию (шестому по старшинству!) греческие регалии и велел спрятать до той поры, когда «бог воздвигнет царя, истинного самодержца», а пока время не пришло — беречь и передавать из рода в род.

Странное пожелание, не так ли? И странный выбор хранителя — предка московских государей.

Доказательством, что венчание Мономаха на царство было, историк считал также подтверждение этого факта в письме византийского патриарха Иосафа к царю Ивану Грозному от 1561 года. Хотя словам Иосафа можно было верить куда меньше, чем древней летописи. Тем не менее реликвии существовали: в XVII веке Герберштерн записал, что русские цари передавали потомкам золотую цепь с крестом, золотую шапку, бармы и коробочку из сердолика. Эти реликвии использовались в его время для венчания на царство. Однако происхождение реликвий проще было связать с приданым Софии Палеолог, нежели с древностями времени Владимира Мономаха.

Впрочем, при Иване познания в истории были так хороши, что некоторые хронисты искренне считали, что все означенные реликвии Мономах отвоевал у татар, взяв город Кафу! Над этим невежеством тихо посмеивался даже сам Карамзин. Однако в венчание и дары — верил.

Карамзин хвалил Мономаха за установление покоя и мира, но с огорчением признавал, что и при нем деление на уделы не прекратилось. Если быть точными, то при Мономахе оно просто процветало. И никаким «самодержавным» указом отменить этого деления никто не мог. Количество уделов росло, князья не мыслили иной передачи власти, кроме как по лестнице, и в этом историк видел пагубность тогдашней государственной системы. Но другой-то не было!

Карамзин не мог не понимать, что даже при самом точном и честном исполнении законов этого права все равно бы часть князей ощущала себя обойденными и оскорбленными. Выход из этого он находил в христианской любви, которую предлагал положить в основу взаимоотношений Владимир, составляя свое «Поучение» для сыновей.