Полный курс русской истории: в одной книге

Ни один другой город на Руси не позволял себе так управляться с князьями. Еще до всей этой истории, когда посадника захотел сменить предшествовавший Всеволоду князь Святослав Смоленский, вече ему тоже ответило отказом, поскольку не дело князя менять посадника и тысяцкого. «А за что, – спросили новгородцы, – какая его вина?» «Так, без вины», – отвечал князь. Тогда Твердислав сказал, обращаясь к вечу: «Рад я, что нет на мне вины, а вы, братья, и в посадниках, и в князьях вольны». Тогда вече сказало князю: «Вот ты лишаешь мужа должности, а ведь ты нам крест целовал без вины мужа должности не лишать». Так вот, единогласным решением, боролись новгородцы с посягательством на их волю. Никто во всей Руси не мог себе такого позволить! Так что новгородцы так уряжались со своими князьями: по договорам между князем и городом первый должен был держать Новгород в старине по пошлине, то есть по старому обычаю. Договоры определяли судебно-административные отношения князя к городу, финансовые отношения города к князю, отношения князя к новгородской торговле.

Хотя князь и представлял высшую политическую и судебную власть, но его решение никогда не было единоличным, все дела он должен был вести вместе с посадником – «без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот ти даяти», пишет договор. Князь мог назначать на некоторые низшие должности по собственному усмотрению, но он не имел права назначать на них людей из своей дружины, только из самих новгородцев. Он также не мог отнять ни у кого выборной должности, иначе, как в случае с Твердиславом, ему грозили полная обструкция и изгнание. Не мог он также управлять Новгородом и из своего княжества, как только такое себе князь позволял, тут же его и смещали. Князь должен был постоянно находиться в городе, который защищает, иначе он становился несколько бессмысленной фигурой.

Князь и новгородские богатства

Самые, конечно, мучительные для князя были финансовые вопросы, за доход и расход новгородцы держались так крепко, как только могут торговые люди. «Князь получал „дар“ с новгородских волостей, – пишет Ключевский, – не входивших в состав древнейших коренных владений Новгорода, каковы Волок, Торжок, Вологда, Заволочье и др. Сверх того он получал еще „дар“ от новгородцев, едучи в Новгород, по станциям, но не получал его, уезжая из Новгородской земли. Боясь отпадения или захвата Заволочья, новгородцы старались не допускать прямых отношений князя с этой обширной и важной для них волостью и требовали в договорах, чтобы князь отдавал свои заволоцкие сборы на откуп новгородцам.

Если же он сам хотел собирать их, то посылал бы в Заволочье своего сборщика из Новгорода, и этот сборщик не отвозил бы собранную дань прямо на низ, т. е. в Суздальскую землю, в вотчину князя, а завозил бы наперед в Новгород, откуда она и передавалась бы князю: так Новгород получал возможность контролировать эту операцию. После татарского нашествия и на Новгород был наложен ордынский выход – дань. Татары поручали сбор этого выхода, названного черным бором, т. е. повальным, поголовным налогом, великому князю владимирскому, который обыкновенно правил и Новгородом. Новгородцы сами собирали черный бор и передавали его великому князю, который доставлял его в Орду. Кроме того, князь пользовался в Новгородской земле судными и проезжими пошлинами и разными рыбными ловлями, сенокосами, бортями, звериными гонами; но всеми этими доходами и угодьями он пользовался по правилам, точно определенным, в урочное время и в условленных размерах. Князь, по договорам, не мог иметь в Новгородской земле своих источников дохода, независимых от Новгорода. Новгородцы всего более старались помешать князю завязать непосредственные юридические и хозяйственные связи в Новгородской земле, которые шли бы помимо выборных новгородских властей и давали бы князю возможность пустить здесь прочные корни. В договорных грамотах особым условием запрещалось князю с его княгиней, боярами и дворянами приобретать или заводить села и слободы в Новгородской земле и принимать людей в заклад, т. е. в личную зависимость».