Полный оборот

— Здоров, сестрица Алёнушка, — прокуренный женский голос заставил обернуться.

Передо мной стояла танцовщица гоу-гоу, в черных развратных одеждах, усыпанных белыми и красными блёстками, что плохо прикрывали пышную грудь и классные бёдра. Загорелая, черноволосая с ярким отвратным макияжем. Выше меня ростом, потому что стояла в таких туфлях, на которых ходить невозможно, платформа и каблук. Я тщетно пыталась её вспомнить, и чтобы не произносить вопрос вслух, повела бровью, ожидая продолжения.

— Надя, — рассмеялась она. — В деревню к нам приезжала.

— Надя! — ахнула я, вспомнив засранку, которая на пару со своей сестрой кинули меня на растерзание Лихо. — Жива, здорова?

— Обиделась? — улыбка сползла с её лица, и она оглядела меня с ног до головы. — Вроде, всё нормально у тебя.

— Нормально? — рыкнула я, повышая голос. — Да у меня одна хрень в жизни.

— Не у тебя одной, — она взяла меня за руку. — Пойдём, покурим.

Мы отошли от зала в небольшой закуток, где работала сильная вытяжка. Пришлось мне Надьку сигареткой угостить. Сели на скамейку около урны. Привлекали внимание проходящих мимо посетителей, ещё бы такой контраст.

— Что осуждаешь? — хмыкнула девица, когда я рассматривала её колготки в большую сетку.

— Нет, — честно ответила я. — Такая задница в жизни, что могу в любой момент тебе подругой по цеху стать.

Это я утрировала. Конечно я пойду искать работу в другом месте, но Надю не осуждала точно, ни за танцы, ни за стриптиз, я даже допускаю, что она проституткой работает и тоже у меня это не вызвало отвращения. Вся меркантильность исчезла, когда появился долг в миллионы.

— Это всё проклятье моей тупой мамаши, — танцовщица прикурила и выдохнула дым через суженые губы. — Я вообще не знаю, как могла тебя кинуть. Очнулась уже дома. Молчала долго. Вичка велела не говорить, что не довезли тебя. А я потом плюнула и Стаське разболтала. Он тебя искать ходил, не нашёл. Мать моя посмеивалась, взяла твоей матери позвонила, мол пропала ты в тайге и костей не нашли.

— Ах, она б*ядь, — со скорбью проскулила я и тоже схватилась за сигарету.

— Она же прокляла нас, — серьёзно продолжала Надя. — Ведьма она настоящая, колдовскую силу имеет и соответствующую душу. И замуж за Стасика запихалась, потому что одинокий мужик, да ещё работящий. Дед так и не понял, как женился, а она уже хозяйничать начала и нас к нему в дом приволокла. А откуда приволокла, так сказать стыдно. Загубила нашего очередного отчима и нового нашла. В общем, прокляла она нас. Хотела тебя одну, а мы попали под раздачу. Через полгода, как ты исчезла, сгорел наш дом. Вика мучилась два месяца в больнице, скончалась от ожогов. Мамаша моя тут же всех бросила и уехала в очередную деревню, очередного мужика искать. Я и Стасик решили в город податься.

— Почему не позвонили? — возмутилась я.

— Мы с ним по приезду сразу расстались. Он вряд ли бы стал вам звонить, считал себя виноватым, что ты пропала. У него тут друзья есть, думаю, всё в порядке у него.

— А ты?

Она помрачнела, на лице появились морщины. Смотрела на тлеющую сигарету и долго молчала. В курилке появились молодые парни. Вейперы-самоубийцы, курят хрень от которой легкие не очистятся никогда. Обычные сигареты тоже самоубийство, но хоть есть шанс выжить. Мы на их заискивающие взгляды и улыбки не отвечали, я так вообще грозно посмотрела. Они немного ещё подымили и ушли.

— На трассу я пошла, — вдруг призналась Надя и посмотрела на меня, красивыми синими глазами. — Меня там так изнасиловали, девки три месяца выхаживали. Уж лучше б я сдохла. Сюда подалась, вроде как приличней заведение. Ты только не кипишуй…ничего не делай и никуда не лезь. Паспорт у меня отобрали, и теперь я е*усь похлеще чем на улице. Я на месячные молюсь, хоть какой-то отдых, в зале потанцевать, на кухне помочь…

— Правда в подвале публичный дом? — я спросила это тихо, шепча ей на ухо. Давненько такие поганые слухи ходили. Я же не верила! А теперь в лёгком шоке смотрела на несчастную Надьку.

— Правда, — она побледнела, как покойница, краска не спасла.

— Я могу попросить за тебя Витю.

Глаза её распахнулись и округлились в неподдельном ужасе. Отрицательно мотнула головой.

— Алёнка… ты прости меня за ту слабость, — она с трудом сдерживала слёзы. — Проклятье держится три года, на четвёртый слетает и возвращается к ведьме. Это как отдача, мамаше моей за все наши страдания причитается. А мы с тобой, — она натянула улыбку и обняла меня за плечи, — вырвемся из говна и нормально жить станем. Я точно в деревню вернусь, наглоталась городской жизни до тошноты. — Как собралась вырваться? — сказала я, а сама думала: «не лезть, не обещать, не защищать». Я сама не могу себе помочь, ей тем более. Витя лжец, похлеще Юрочки. Только дай слабину сожрёт, как удав кролика, и буду я с Надей без паспорта вкалывать на сексуальном фронте.

Надя огляделась по сторонам и прошептала:

— Клиент обещал вытащить.

— Надя, ты что тут…

Надька вздрогнула, словно её электричеством шарахнули. Резко вскочила на ноги и, низко опустив перепуганные глаза, убежала.