Полный оборот

— Не правда, — с улыбкой шепнула я в ответ, — кто не умеет поддерживать мир в семье, тот не достоин семью иметь.

— Давай сменим тему, любимая. С тобой очень приятно говорить о сексе.

Ну, смотри, Ильич. Ты думаешь, что у меня безвыходное положение. Думаешь, обставил меня со всех сторон, и я цепей побоюсь. Я умна и догадлива, горделива, конечно, и самомнение у меня завышенное, но это только на руку, унывать не даёт. История о том, что женщина, связавшись с оборотнем, без него уже не может существовать, имеет некоторые оговорки. Мне никто об этом не рассказывал, я сама дошла до истины. Жить с одним оборотнем необязательно, его можно сменить на другого и стать бессмертной

— Ну, маленькая моя девочка, — он поцеловал меня в губы, — ты же ничего сделать не сможешь против моей воли.

А теперь замрите! Сейчас мой волк узнает, кто морковку под землёй красит.

— Даже не знаю…, - мило похлопала глазами. — Расскажи мне про Морока.

Жаль, нет с собой телефона, нужно было запечатлеть эту шокированную морду.

43

— Ты меня ударил! — кричала я в трубку, прижимая телефон к уху плечом и складывая мамин сервиз в коробку. Готовилась переезжать к нему на квартиру. Да, мы любим друг друга и решили тему девочек-оборотней оставить на потом. Скандал у нас вышел грандиозный, Лихо ударил меня, Нил его во время остановил, зверь чуть поцарапал мне лицо.

— Это лучше, чем оторванная голова! — уравновешенный тон Ильича. — Лихо жаждет твоей крови. Ты доигралась, Белкина.

— Когда приедешь? — улыбнулась.

Зверь бушевал, конечно, но любил. Любил, гад такой.

— Через сорок минут, не уходи далеко, — уже усмехается.

— Я успею вымыться, чтобы чистенькой в гробу лежать. Нил, а предсмертное желание? Можно немного секса перед моей запланированной кончиной? Ах, нет! Тебе нельзя! За мокрощёлку ответишь воздержанием, Ильич.

— Выдеру во все мокрые щели, — тут же ответил Лихо, а сам ржёт, как лошадь Пржевальского.

— Даже так? — наморщилась я и звонок разорвала. Не хватало мне ещё извращений. А Лихо к тому и клонит.

Это у нас волк прямолинейный, мы же с мужчиной вели иную борьбу. Нил молодец, он классный. Недаром ему триста с лишним лет, мудрый. Припугнул меня, думал взять голыми руками и по достоинству оценил мою догадливость и находчивость. Я понимала, что если буду плохо себя вести, загремлю под домашний арест. И Нил понимал, что сделает этим только хуже. Устроили перемирие. Недосказанность, лёгкая напряженность, но жить можно.

А ещё Ильич скрывать не стал, что моя догадка верна. Я могу в любой момент хвостом крутнуть и уйти к другому. Я не умру, а вот брошенный мной оборотень сто процентов либо труп, либо зверь в лесу. Но это большой секрет, Дамки о таком варианте знать не должны. Женщина обязана свято верить, что с гибелью мужа умрёт сама. Я знаю эту тайну, потому что альфа, потому что особенная.

В дверь позвонили. Переступая многочисленные коробки, вышла в пустую прихожую. Глянула в зеркало. Потасканное теплое платье чёрного цвета, толстые колготки и кеды. Даже не думала переодеваться к приезду мужа. Завязывая хвост на макушке, посмотрела в глазок. А там пританцовывая на каблучищах в сиреневой шубке стояла Надя. Я про неё совсем забыла! Стало стыдно. Я быстро открыла дверь.

Девушка мне улыбнулась и украдкой посмотрела на лестницу.

— Заходи, — я пропустила её в квартиру, Надя тут же прогарцевала в прихожую.

— Ну, привет, сестрица Алёнушка, — она приникла ко мне и три раза поцеловала в щёки.

Запах табака, перегара и дешёвого парфюма

— Молодец, что пришла, — я закрывала дверь, продолжая чувствовать себя виноватой. — У меня всё изменилось…

— У меня тоже, — она скинула на пол тяжёлую сумку, снимала шубу. — Стала искать Стасика, в больнице дали твой адрес. Жалко деда, нормальным мужиком был.

— Ты сумела сбежать, — я пригласила её на кухню. — Не снимай обувь, я переезжаю, грязный пол.

Надя обходила коробки, с сумкой не расставалась. Я же быстро выложила на стол нарезку, две стопки и бутылку отличного коксового ликёра. Для полного комплекта пепельницу, которая не поедет со мной на квартиру к Нилу, потому что до Нового Года два дня осталось.

— Ты одна живёшь? — оглядывалась девушка, заложив чёрные волосы за ухо и проглотив разом кусок ветчины.

— С братом. Он сейчас у своей няни, — я кивнула в сторону окна, за которым зимний тёмный вечер переливался предпраздничными огнями.

— Хорошо.

Мы выпили ликёра. Я пригубила, смакуя удивительный вкус, Надюха хлобыстнула стопку, как водку. Жадно курили, особенно я, надо же до рвоты укуриться, чтобы долго не хотелось.

— Ну? — спросила я, — Верницкий отпустил тебя?

— Нет, — усмехнулась она и, открыв сумку, что лежала у её ног, бухнула на стол пачку денег.

Когда я прокашлялась, ухватилась за телефон. Предательски дрожали пальцы, но я отправила Нилу: «Поторопись».

— Надя… Только не говори, что ты бомбанула самого известного сутенёра в городе.

— Это мои деньги, — неожиданно заорала она и взяла сигарету из моей пачки. — Я их заработала!

— Ты понимаешь, что тебя убьют? — я смотрела на неё в упор.