Полный привод, или Километры вдоль нормальности

– А так ты можешь попасть ко мне на работу с осложнением и на Рождество, и на Новый год! Хоть сегодня-то можно было полежать в кровати! – ослабленная болезнью на этой фразе выпихнула из себя весь воздух и сразу же глубоко и шумно вдохнула.

Александр молчал. И пару раз моргнув, она поняла, о чем молчит он, и тоже замолчала о том же. Но быстро стряхнула с себя наваждение.

– Даже не думай, – сказала она твёрдо, но с улыбкой.

– Ты обещала завтра прийти и растереть меня. – Его голос уже даже не соблазнял, а сразу совращал. Эдак, в лоб. И без прелюдий.

Жаклин обомлела.

– Алекс, ты ли это? Кто ты и что ты сделал с тем засранцем, который вчера вынес мне весь мозг, пока позволил прослушать лёгкие?

– Это не я. Это ты.

Врач насторожилась.

– Что… «я»?

– Это не я, это ты с ним что-то сделала, Жаклин.

«М-м-м… вон как мы заговорили», – врач только что не замурлыкала.

– Это обвинение или благодарность?

– Это правда. – И дав ей чуть времени обдумать его ответ, он вернулся к делу. – Ну, так как?

– Ой, да, извини, – спохватилась она, – э-э-э… – и почесала пальцем макушку, – тут, понимаешь, в чем дело – я тоже заболела, у меня тоже вирус. Поэтому мне, скорее всего, дня три – четыре придётся побыть дома.

– Твою мать, – тихо выругался парень в телефон. – Это я тебя заразил?

– Вряд ли – инкубационный период слишком короткий. Скорее всего, заразилась где-то в поездке. Извини, что подвела тебя.

– Не извиняйся, хоть мне и очень жаль, Жаклин. Правда, жаль. – Его голос мог бы вполне служить олицетворением грусти и печали. – Но ты выздоравливай.

– Спасибо. Я буду очень стараться.

– А когда ты сама болеешь, что делаешь? Как ты лечишься? Ты пьёшь таблетки? Тебя нужно… э-э-э… растирать?

Она хихикнула.

– Я пью много витаминов, Алекс. Мёд и травы. И растираюсь, да. – Девушка дразнилась и хвасталась, но до неё уже начало доходить, что она – таки попалась.

– И-и-и-и…

– Видишь ли… – сразу же замялась больная, – сейчас Чарльз на работе, а завтра он возьмёт отгул и будет меня лечить, не исключено, что и послезавтра. – Она всё-таки пыталась выжать из существования своего мужа хоть что-то.

Повисла неловкая пауза.

– Угу. Ясно. – Александр никак не хотел оставаться в долгу. – Тогда я спокоен – за тобой есть кому поухаживать, – сказал он утрированно жизнерадостно.

Жаклин ни секунды не сомневалась, что такой представитель сильного пола, как её пациент, тоже недостатка в кандидатках на роль сиделки не испытывает, но всё-таки решила подыграть ему.

– А как же ты? – проговорила она с показательным волнением в голосе.

– Я… ну а что я… – Александр понял её игру. – Придётся звать Палому для растираний. А что делать! Хоть я, признаться, всё время боюсь, что она не сможет остановиться вовремя и залечит меня до смерти. – Он замолчал и ждал реакции.

Жаклин сжала телефон в кулак, хоть и подозревала, что растирать себя вот прямо так, не забрав лет пять жизни, и не выпив всю кровь по капле, парень вряд ли позволил бы и ей, и Жизель Бундхен, и Дите фон Тиз.

– Передавай ей привет от меня, – бодро сказала она. – И скажи, что если она натрёт тебя «Эвкабалом», то пусть на спине не опускается на зону почек. Эта мазь плохо влияет на пуриновый и пиримидиновый обмены, Арина уже должна знать, что это такое. А «Пульмексом» нельзя растирать в один день сразу и грудь, и спину. Он сильно разгоняет кровоток в большом круге кровообращения. Организм сработает обратной реакцией и ослабит скорость крови, а это может отрицательно сказаться на мужской потенции.

Динамик её телефона буквально разорвало от громкого хохота.

– А-ха-ха-ха… я оценил вашу заботу, доктор Рочестер, ваша компетентность в некоторых вопросах просто бесценна. Жаклин, выздоравливай поскорее, я… – парень хотел сказать: «я очень скучаю», но или постеснялся, или просто не смог, – я скоро позвоню, а сейчас должен идти, извини. – Было слышно, что он уже где-то на улице.

– Да-да, конечно. Это ты извини. Пока. – Жаклин отключилась.

И началось.

Она долго и нудно болела. Вернее, болела она не так уж и долго – всего то три дня: среду, четверг и пятницу, и не так уж и нудно – периодически с ней оставался Чарльз, один раз заехала проведать Сесилия, заверив, что вирусы её уже не берут за столько лет работы в больнице, поэтому она смело может общаться с зараженной подругой.

Ну и, конечно же, свою любимую хозяйку очень даже неплохо развлекала и отвлекала Сула, смешно таская в зубах из комнаты в комнату всякие разные ненужные тряпки, волоча их за собой как шлейф. Их ей отдали на откуп сердобольные владельцы, видя, как щенок пытается всё время стянуть одежду с вешалки в прихожей и прямо-таки ломится в платяной шкаф в надежде что-нибудь урвать для себя – так ей нравились все эти мягкие, тряпичные штуки, висевшие на вешалках, она любила вить себе из них гнёзда, складывая всё это богатство в одну большую несуразную кучу и водружать себя на неё как на постамент. Чарльз называл её за это «барахольщицей» или просто «настоящей женщиной».