Полный учебный курс Школы навыков ДЭИР. III и IV ступень

И теперь категоризация явлений субъективного пространства, которой мы уделили столько времени, поможет нам понять, каким образом наше мышление принимает то или иное направление и каким образом мы можем это использовать.

Итак, первый вопрос: что происходит с нашей психикой при взаимодействии с внешним миром?

Предположим, нам предъявлен объект, предположим, визуально. Объект зарегистрирован рецепторами и воссоздан анализаторами. Таким образом, он уже попал в субъективное пространство. Но доступен ли он сознанию, как фигура? Пока еще нет. Сознание не знает, что с ним делать – и, соответственно, не может его анализировать.

Поэтому объект незамедлительно, минуя сознание, отражается в неосознаваемой части психики. В ВИП, откуда он дополняется новыми качествами, а именно смыслами и (знаю что это или не знаю что это), символическими обозначениями (это шуба), проекциями (теплая шуба), ассоциациями (старая шуба соседки), эмоциями (приятный мех) и прочими значениями (дорогая шуба) и ощущаемыми потенциальными намерениями (купить или надеть, но не съесть и не пригласить ужинать) – и в этом виде уже поддерживается в СУП.

Только после первичного отражения в ВИП объект становится чувственно доступен сознанию, как манипулятивная единица из двух слоев: реально воспринятого (конструктивного ядра) и дополненного неосознаваемой в процессе срабатывания психикой (инструктивной оболочки).

Однако пока он доступен сознанию лишь принципиально. Возникают сразу три новых вопроса: «Будет ли наше сознание заниматься воспринятым объектом на деле?», «От каких факторов это зависит?» и «Что оно с фигурой будет делать?»

Ответ на первый вопрос мы частично знаем. Первичную реакцию на объект способна осуществить слабо осознаваемая часть нашей психики – то есть фоновая активность. Это происходит в том случае, если объект и его отношение к нам соответствуют отработанной схеме действий, и прочие условия именно ее и предполагают. Так человек, побывавший в лесу, прихлопывает комаров автоматически, практически или совсем не регистрируя этого. Так мы сохраняем равновесие – в этом случае инструктивная оболочка не заслуживает внимания.

Более того, если наше внимание в данный момент занято чем-то важным (к примеру, на нас вышел кабан), то вряд ли сознание сможет на комара или (у некоторых людей) даже на взвившуюся вокруг стаю ос отвлечься вообще. Это очевидно. Сознание будет отвлечено более важным инструктивно кабаном.

Обратим внимание на крайне важный для нас момент: ни данный кабан, ни данный комар (возможно, малярийный) или данная стая ос в человека еще не вцепились. Соответственно, они пока перед ним равны и незапятнанны. Причем стая ос может быть даже по воспринимаемым размерам крупнее кабана. Но: кабан представляет собой смертельную опасность – и эта информация содержится не в конструктивном ядре, а в инструктивной оболочке фигуры.

Соответственно, первичный вывод: сознание займется объектом в том случае, если на его инструктивной оболочке будет сконцентрировано внимание.

Второй вопрос, пожалуй, самый интересный. Он заставляет нас задуматься о факторах, влияющих на возможность концентрации внимания в принципе, и на нем стоит остановиться поподробнее.

Из психологии прекрасно известно, что спонтанно, без напряжения и усиления процессов мышления и осознания, внимание выделяет из наблюдаемых объектов самый отличающийся в большую конструктивную сторону. Частично это обусловлено самим устройством нашего мозга, частично инстинктивно: яркое пятно, большой предмет, громкий звук – и движущийся объект, человек, животное. Лучшим примером может послужить человек в состоянии задумчивости или человек с пониженной возможностью к концентрации, к примеру, в похмелье. И в том и в другом случае привлечь его внимание можно только предложив достаточно резкий раздражитель.

Однако в процессе мышления мы способны сосредотачиваться на фигурах, по своей конструктивной силе достаточно слабых. К примеру, при громкой музыке мы вполне способны вспоминать, что нам сказали недавно друзья, и находясь в шумном, раскачивающемся и переполненном людьми транспорте перебирать задачи на день. Мы оказываемся способны, во-первых, отвлечься от конструктивно сильной фигуры в пользу инструктивно сильной.