Полный вперед назад, или Оттенки серого

Третьему фальшфейеру оставалось около минуты, когда я заметил вдали крохотную белую точку — огонек. Сперва мне показалось, что это фонарь, — но как мог фонарь располагаться на таком расстоянии от города? Мы подъехали ближе, и оказалось, что это тоже фальшфейер — точнее, большой магниевый факел. Он распространял мигающий белый свет на сотни ярдов вокруг себя с неровным шипением, испуская столб плотного белого дыма. Факелы использовались экономно — только для спасения в ночи ценного члена сообщества: например, Виолетты или Кортленда.

Мой фальшфейер погас как раз тогда, когда мы подкатили к факелу, но и этому последнему жить оставалось недолго. Мы направились к следующему факелу, потом к следующему — и так подъехали к воротам из брусьев, а затем мимо линолеумной фабрики к главному фонарю, где нас ожидали префекты и большинство горожан. Раздались вздохи облегчения, радостные крики. Потом все заметили, что с нами нет Кортленда.

Воскресное утро

2.6.02.13.057: Каждый гражданин обязан проходить тест Исихары, когда ему исполняется двадцать лет.

Когда я проснулся, солнце стояло высоко. Я лежал в постели, думая о префектах: они расспрашивали нас, пока не настала пора тушить огни. Мой подробный отчет о нецелесообразности извлечения цветного мусора в Восточном Шафране был встречен с досадой и разочарованием, но без удивления. К моему большому облегчению, все члены Совета проявили единодушие: если такое предприятие сочли нецелесообразным, когда в изобилии имелись пикапы и трактора, то сейчас в этом тем более не было смысла.

Виолетте и в меньшей степени Томмо устроили суровый разнос за то, что они рисковали не исполнить своего гражданского долга, ввязавшись в столь безрассудную авантюру. Никто из них не обмолвился о планировавшемся надувательстве. По крайней мере, об этом — если не о чем-то еще — они договорились. Затем нас стали расспрашивать о кончине Кортленда. Известие о ней вызвало потрясение, чуть позже перешедшее в печаль, а еще немного погодя его сменили своего рода смирение с неизбежным и скорбь, смешанная с гордостью за то, что он расстался со своей жизнью ради спасения моей. Я поблагодарил госпожу Гуммигут — глаза у нас обоих были полны слез, — и Банти Горчичную назначили заместителем желтого префекта.

Я хотел было встать, но затем понял, что у меня нет ни работы, ни заданий, и поэтому остался лежать, припоминая события прошедшего дня. Мне надо было не раз и не два поговорить с Джейн, чтобы все прояснить, — но для чего еще служит медовый месяц? Я улыбнулся.

Раздался стук в дверь, потом в нее просунулась голова отца. Мы еще не говорили с ним наедине и, следовательно, не успели обсудить его сговор с де Мальва насчет потомства.

— Извини, что я продал твоего… э-э-э… отпрыска де Мальва, — сказал он, глядя в окно, — но я и правда не думал, что ты вернешься.

— Мне удалось прорваться, — ответил я, стараясь быть честным, насколько возможно. — Есть другие заботы, посерьезнее де Мальва.

— Ты прав, — согласился он. — Может быть, сейчас не лучшее время объявлять об этом, но я остаюсь здесь на постоянной основе. Буду продолжать дело Робина Охристого.

— То есть не допускать случаев плесени?

— Так долго, как только смогу.

Я чуть не открыл ему то, что узнал, но решил все же сделать это в другой день. Нужно было посвящать его в наши планы постепенно.

— Еще я собираюсь жениться на госпоже Охристой, — добавил он. — Она согласна, но я хочу твердо знать, что с твоей стороны не будет никаких выходок.

Слегка эксцентричная госпожа Охристая в качестве матери — это был далеко не худший вариант. А Люси не помешал бы брат в Совете, чтобы она могла спокойно заниматься своими колебаниями.

— Отличная идея, папа. Я всегда мечтал о сестре. Но имей в виду: Томмо хочет на ней жениться.

— Томмо — мой зять? Манселл упаси! И слышать не хочу!

Мы оба рассмеялись.

— Послушай, Эдди, — продолжил отец, посерьезнев, — де Мальва неистовствует по поводу того, что ты предпочел серую его дочери. Дэзи он еще перенес бы кое-как, но Джейн — это оскорбление для него. Десять штук, полученных за тебя, — это, конечно, важно, но если я не использую право вето, то тем самым твердо встану на твою сторону в этом споре. А мне нужна поддержка Совета, если я хочу быть успешным цветоподборщиком.

— Я люблю ее, папа, — ответил я после долгого молчания, — люблю с того момента, когда впервые увидел ее нос. Она станет Бурой и твоей невесткой, она будет жить с нами. Тебе придется к этому привыкнуть. Но главное, горожанам нужно понять, что такое может произойти и произойдет. Нужно показать кукиш всему хроматическому улучшению: человек обязан жить, как велит ему сердце, — везде и всегда. Но я не надеюсь, что ты поймешь. Сначала цвет, потом любовь.

— Строго говоря, не всегда, — сказал он и протянул мне потрепанную балльную книгу в красной обложке.