Полный вперед назад, или Оттенки серого

Когда речь шла о ложках, все общепринятые правила поведения отменялись: этих предметов страшно не хватало. Цены на них были заоблачными, ложки передавались по наследству внутри семей. Их снабжали гравировкой — индивидуальный почтовый индекс — и носили с собой. И даже правила поведения за столом, один из восьми нравственных столпов Коллектива, соблюдались теперь не так строго: чай разрешалось помешивать — о ужас — ручкой вилки.

Не говоря ни слова, я сунул ложку в карман, ведь совершивший цветоподмену всяко был у меня в долгу. Мы стали ждать, пока не сядут остальные пассажиры.

— Папа, — наконец спросил я, — а что может делать серый, выдающий себя за пурпурного, в гранатском магазине красок?

— Полегче, — улыбнулся отец. — «Любопытство — лестница, ведущая вниз…»

— «…и в конце тебя ждет неприятный сюрприз», — закончил я старую рифмованную поговорку. — Но любознательность пригодится мне, когда я стану старшим советником.

— Если ты станешь старшим советником, — поправил он. — Мы даже не знаем, унаследуешь ли ты красный цвет, а рука Констанс тебе еще не гарантирована. И помни, любознательность — вредная привычка. Так можно дойти до перезагрузки. Помнишь Морково — как его звали?

— Дуэйн.

— Вот именно. Дуэйн Морково. Слишком много дурацких вопросов. Будь осторожен.

Дав этот универсальный совет, он развернул свой «Спектр» и погрузился в чтение. Хотя мы были откровенны друг с другом, я не рассказывал отцу, что вижу чуть больше красного, чем мне разрешено. Вопрос был не в том, есть ли у меня 50 %, необходимые для хромогенции и старших советников. А в том, обладаю ли я 70 %, без которых нельзя стать красным префектом. Я скромно надеялся, что все же обладаю, — но без уверенности. Цветовосприятие было делом крайне субъективным. Различные уловки, преувеличенные надежды, самообман — все это, будучи по-человечески понятным, делало любую предварительную оценку бесполезной. И наконец, вы проходили цветовой тест Исихары. В этот день все сомнения рассеивались — никто не мог провести цветчика. А дальше действовал принцип: человек есть то, что показал тест. Навсегда. Ваша жизнь, карьера, положение в обществе становились известны тут же, тревожной неопределенности больше не существовало. Мгновенно становилось известно, кто вы, чем будете заниматься, куда вас направят, чего от вас ждут. Взамен вы попросту смирялись со своим положением внутри Цветократии и прилежно следовали Книге правил. Ваша жизнь отныне была подробно размечена. И все это случалось за считаные минуты.

Путешествие в Восточный Кармин

3.9.34.59.667: С целью поддержания качества живого материала и сохранения общественных приличий браки между представителями взаимодополняющих цветов строжайше запрещены. (Примеры: оранжевый/синий, красный /зеленый, желтый /пурпурный.)

Через несколько минут блестящий паровоз, ритмично пыхтя, присвистывая и выпуская большие клубы белого дыма, медленно увозил наш поезд прочь от Граната. Тоненько жужжали гирокомпасы, воздух полнился жаркими запахами мазута и угольного дыма. Состав набирал скорость, слегка накреняясь: мы проезжали мимо боковых путей с локомотивами, заброшенными со времен последнего Великого скачка назад — то есть лет уже этак сто.

Пассажирский вагон был лишь один, и относительно пустой. Несколько синих фабричных клерков громко рассуждали о том, что потребность в рабочей силе опять выросла и трудовую неделю для серых пришлось удлинить. Тревожная новость: раз серых не хватает, значит, скоро начнут привлекать красных, стоящих в цветовой иерархии сразу после них. Но первыми, к счастью, начнут забирать красных с низким цветовосприятием. Недостаток рабочей силы должен вырасти до угрожающих масштабов, чтобы мне пришлось взять в руки кирку или встать к конвейеру.

Кроме обеспокоенных синих с нами ехал желтый старший советник, весь поглощенный «Карманным справочником по выполнению гражданского долга», а в начале вагона разместились двое оранжевых, выряженных, словно бродячие музыканты. На них прикрикнули сперва синие, которые сами хотели ехать в начале, а потом желтый и зеленые, по той же причине. Оранжевые лишь дружелюбно кивали, и прочим пассажирам приходилось занимать места без соблюдения цветового порядка, что взбудоражило весь вагон. В итоге напыщенные зеленые из «Дракона» оказались прямо напротив нас, и, увы, их враждебность никуда не делась.