Поломанные Константы

Алекс смотрел, как неистово хохочет Сатана и как исчезают Даша и Марина. Неожиданно Дил прекратил смеяться и медленно обернулся к двери. Алекс проследил за его взглядом. В дверях стояла Рута. Дил молчал и смотрел на нее с перекошенным лицом.

– Ты зверь! – закричала она. – Чудовище! Тебе никогда не победить Бога, ты слишком ничтожен!

И Рута, круто развернувшись, убежала.

– Ну что, Алекс, – спокойно сказал Дил, – закрывай Центры Преображения – объявим большую охоту. Клеймить всех моим знаком! Сопротивляющихся убивать! Биомагнитные приборы в головах солдат запустить на полную катушку, зомби не подвержены эмоциям. И против них никто не устоит! Я устрою ужасы тысячи и одной ночи. Я все равно победил, я лишь проведу очищение кровью!

– А генералы? – спросил Алекс.

– Не особенные. Да, только сын моего верного пса Торина, кажется, без жучка? Ты мне предоставил вчера отчет. Почему, Алекс?

– Ваше Величество, у него странная несовместимость с такого рода излучениями, он может погибнуть, – ответил тот.

– Мутация, Алекс, странная мутация, но он на моей стороне, не страшно.

– А прочие страны и государства? – тихо спросил Алекс.

– Ты забыл, кто я, раб. Эпидемии, катаклизмы, катастрофы, перевороты, тысячи и тысячи зомби, чьи души и сердца принадлежат мне.

Даша стояла у невидимой грани, а впереди высокой стеной горел огонь. Даша лихорадочно соображала, как ей выбраться из огня. Пламя подступало все ближе и ближе, лишь в одном месте огненный барьер был ниже. Даша услышала плач. Плакала Марина. Даша не глядя протянула руку вправо и наткнулась на нее…

– Перестань! – крикнула она.

«Дождь!» – подумала Даша, но дождь не пошел, и она поняла, что здесь бессильна. Времени оставалось мало. Пламя монолитом подступало к ней, и тогда Даша, схватив Марину за руку, побежала вперед, туда, где огонь был поменьше. Ударило жаром, загорелась одежда, какие-то дьявольские фигуры заплясали в огне, касаясь их и обжигая. Марина визжала от ужаса и боли. Даша наткнулась на что-то твердое. Это был колодец, и вода в нем тоже полыхала. «Лучше утонуть, чем стать факелом», – подумала Дарья и прыгнула в колодец, увлекая за собой теряющую сознание Марину. Кончался сентябрь небытия.

Олеся забежала в подъезд и вжалась в темный угол. Машина, кажется, уехала. Господи! Неужели она на месте… С тех пор, как Центры Преображения превратились в запретные зоны, от Даши не поступало вестей… Она еле добралась до дома дочери, с трудом преодолевая частоколы эсэсовских постов… Но дома Дарьи не оказалось…

Олеся тихо шла по темным пустым коридорам Центра, время от времени оборачиваясь. Солдаты у входа не заметили прошедшую мимо женщину.

Агей дежурил вместе с Яном. Литке давно собирался поговорить с Агеем: Байкалов-младший замкнулся в себе, превратив душу в неприступную цитадель. И теперь Ян ждал, пока Агей хоть немного приоткроет плотно захлопнутую дверь, на страже которой стояло равнодушие.

Агей работал, четко исполнял свои обязанности врача, но не более. В свободное время он бесцельно бродил по многочисленным коридорам и лестницам Центра. Так, однажды ему почудилась Даша – она спешила прочь от него, во тьму переходов.

– Даша! Даша! Дарья! – Агей бросился вдогонку. Но обернувшаяся девушка оказалась очень похожей на Дашу, не более.

– Вы знаете Дашу? – спросила тревожно незнакомка. – Где она? Я ее мать, Олеся.

– Олеся? – упавшим голосом повторил Агей.

В этот момент появился Ян, и Олеся, узнав его, немедленно кинулась к нему.

– Ян? Ян, где моя дочь?! – Ян молчал, и Олеся с паникой на лице обернулась к Агею. – Молодой человек, я чувствую вашу душу, что с Дарьей?!

Агей отвернулся к темному окну.

Туманные рассветы все чаще и чаще опускались на землю. Юна наблюдала, как медленно двигается туманная дымка вдоль морского берега.