Поломанный (СИ)

Телефон снова расплавило от нашей жаркой встречи с растением. По всей видимости не любят земные гаджеты всё это сверхъестественное. Хотя, признаться, я уже начал к этому привыкать. Смотреть на мир под привычным углом я теперь точно не смогу.

До трассы было далеко, и я решил зайти в ближайшую деревню «Родные края» за помощью. Было уже поздно, но в нескольких домах вдалеке всё ещё горел свет, служащий мне ориентиром.

— Хозяин! Есть кто? — постучался я в большие старые деревянные ворота.

В доме была слышна какая-то ругань и женский плач. Калитку отворил мужик и, не обращая на меня внимания, пошёл прочь от дома. В свете фонаря я узнал того самого мужичка, что забирал Матвеича.

— Постойте! Постойте! Вы знали Матвеича? Дедушку лет семидесяти.

— Знал. Отец мой — сегодня похоронили. Чёрт его дёрнул в лес этот идти, спасительством заниматься. Хотя всё лучше, чем с внуками кровососами. Жлобы по двадцать лет, а всё на шее у деда. А дочь его, сеструха моя, сама в усмерть пьяная каждый день. А ты откуда батю знаешь?

Я побоялся признаться, что стал причиной смерти его отца. Меня проняло чувство стыда. Я хотел быстрее попрощаться и уйти куда подальше, однако, мне нужна была помощь. И судьба привела меня к сыну Матвеича не просто так.

Я сочинил небылицу про заглохнувшую машину. Сказал, что мне позарез нужен аккумулятор или хотя бы, чтобы кто-нибудь прикурил автомобиль, а про отца его будто слышал от друзей охотников. Странно, но он поверил, или сделал вид, чтобы не связываться с незнакомцем.

— Слухай, я отца сегодня похоронил, тяпнул на грудь. За руль не сяду, тут гайцы городские частенько появляться стали, а я на машине работаю, без неё мне никуда. У бати москвич 412 был, там аккум живой ещё. Он как раз у меня стоит в ограде, а то эти растащат и пропьют. Отец всегда учил, что людям помогать надо — думаю он был бы не против.

Мы зашли за ограду, где под навесом стоял синий москвич. Сын Матвеича дёрнул капот, скрутил клеммы и отдал мне аккумулятор.

— Спасибо большое… — я вопросительно посмотрел на мужичка.

— Степан я. С Богом, не задерживайся, а то там пьянь эта, не дай Бог нарвёшься.

— Спасибо ещё раз, Степан. Отец бы вами годился. Держи! И, соболезную вашей утрате. — я протянул ему несколько купюр. Их вполне хватит на несколько новых аккумуляторов.

— Куда столько-то? — возразил Степан.

— Берите-берите, вам нужнее, а мне они уже ни к чему. Не в деньгах, как говорится, счастье.

— Ага, а в их количестве. — отшутился Степан.

— Калитку затвори, — крикнул он вслед.

— Обязательно, — ответил я.

Выйдя на проселочную дорогу, я побрёл в обратном направлении в сторону машины.

— Эй! — кто-то закричал с крыльца дома откуда выходил сын Матвеича.

— Эй ты, хуило, куда мой аккум потащил? — снова раздался пьяный голос.

— Вот это уже было грубо. — подумал я и остановился.

— Я тебе говорю, куда мой аккум потащил? — ко мне подошёл деревенский детина лет двадцати, бритый налысо, в чёрном спортивном костюме.

— Дружище, ты попроще будь, во-первых. Аккум я у Степана купил, и, если честно, очень сомневаюсь, что он твой — это во-вторых.

— Купил говоришь? Значит при деньгах?

— А тебе какое дело, при деньгах я или нет? Давай разойдемся по-хорошему.

— Ах, ты сука борзая, смотрю, — проговорил он сквозь зубы едва слышно, — Ну давай разойдемся коль хочешь. Ну давай, по рукам, без обид — он протянул мне руку. Я переложил аккумулятор в левую руку и протянул ему в ответ, как вдруг почувствовал резкую боль в правом боку. Этот ублюдок всадил в меня нож. Я выронил аккумулятор и согнулся.

— Ну вот и поговорили, чертило! — деревенский гопник схватил аккумулятор, обшарил карманы и вытащил оставшиеся при мне деньги.

Я истекал кровью, понимая, что тут мне помощи ждать не стоит, а до трассы я не дойду, да и не факт, что в это время там будет ехать хоть кто-то.

Я повернулся в сторону леса и вдалеке над кронами увидел свечение. Там было то самое дерево, и я решил, что мне нужно до него добраться во что бы то ни стало. Я ковылял через лес, и с каждым шагом мне становилось все труднее держаться на ногах — я терял слишком много крови. До древа оставалось метров пятьсот, когда силы меня покинули. Тогда я стал просто смотреть на свечение, исходящее от могучего столпа. Я думал о прожитом — о том, как круто всего несколько недель поменяли мою жизнь, думал об Эли. Возможно, с ней у нас всё могло бы получиться, и я наконец-то завёл бы семью, мы нарожали бы детей и жили счастливо, а ещё я бы нашёл другую работу, по душе, где не нужно никого обманывать. Начал бы новую жизнь без радикальных барьеров в своей голове. Я бы очень постарался собрать себя по частям и стать кем-то лучшим, чем был всю свою жизнь. Но, по всей видимости, этому не суждено было случится, как не суждено узнать об истинных причинах всего произошедшего со мной.