Поломка

Губина, как чемпиона СССР, выезжала на международные и союзные соревнования в Венгрию, ГДР, Чехословакию, в Литву, Латвию, Эстонию, Армению, Грузию, Казахстан, Узбекистан, Украину, Белоруссию, где всегда занимала первые или вторые места. Спортивную карьеру закончила в 1988 году в возрасте сорока девяти лет.

Восемнадцать лет Губина Нина Алексеевна отработала инструктором тира в Кировском районе города Перми. Она всегда радовалась успехам своих учеников Магсумова Владимира, Арлетковой Елены и десятков других спортсменов.

Перестройка нарушила планы Нины Алексеевны. Продолжать спортивное воспитание молодежи стало невозможно , так как многие спортивные общества закрылись из-за недостатка финансирования, в том числе и то, где Губина работала инструктором.

Мастер международного класса, чемпионка СССР живет в родной деревне Якунино, при впадении речушки Березовки в Поломку, в стареньком домике, где и родилась. Получает мизерную пенсию. Имеет небольшое хозяйство: огород, курочек, несколько семей пчел. Изредка ее навещает сын Геннадий. Каждое лето гостит любимый внук Женя.

Иногда Нина Алексеевна выезжает на соревнования ветеранов, часто, проводит встречи со школьниками района. В ноябре 2004 года она скромно отметила свое 65-летие и 45-летие спортивной деятельности.

Родовая память

Обустройство

Калине Чебыкину за участие в передаче Пугачевским повстанцам шести пушек объявили приговор – ссылка на поселение. Калину привезли на Косогор верхом на лошади с мешком на голове, чтобы не запомнил дорогу.

Оставили лопату, топор, пешню, соль, серные спички, полмешка ржи и котомку сухарей.

Кругом на десятки километров простирался лес, где-то далеко на востоке вниз по реке поднимались над лесом дымки. Вершина косогора была голой с несколькими кустиками можжевельника.

Калина, – долговязый парень, лет двадцати пяти, с тонкой шеей, но крепким торсом, с оспинками металла на лице, светло-голубыми глазами, русоголовый – осмотрелся. Спуски на Восток и Юг были круты, на Запад – положе, позади поднимался увал. На разном уровне из-под вершины угора били ключи. Выбрал западную сторону. На гривке, под липой вырыл землянку. Хотелось, чтобы на закате, сидя на завалинке, солнышко упиралось в грудь.

На южном и восточном склоне выжег лес и у каждого пенька, отгребая золу, пешней наделал лунок, побросал зерна ржи и присыпал теплой после дождя землей. Таскал воду липовым ведром и поливал всходы. В середине лета у каждого пенька можно было нажать огромный сноп ржи. До свежего урожая питался, чем мог. Ставил силки, ловил в густой траве тетеревов, в речушке ловил рыбу мордой, сплетенной из ивовых прутьев. К осени был со свежим хлебом. По первому снег пошел искать ближайшее жилье.

Перейдя речушку и, пройдя по глубокому оврагу вверх, вышел на косогор, увидел впереди вспаханные поля, покрытые снегом, справа, у кромки леса две группы домиков на расстоянии друг от друга чуть более километра. Зашел в первый дом, хозяева были дома, солили капусту. Рассказал о себе. Посудачили. Хозяин, рыжебородый старик пояснил, что знает обо всем этом. Еще осенью пристав предупредил, кто поселен за Илимовой горой, на Верхнегорском угоре.

Сказали, что та сторона относится к Григорьевской волости, а эта к Карагайской. Во дворе сука играла с двумя крупными щенками. Попросил пятнистого. Дед обрадовался – внуки оставили двоих, а куда их сейчас на зиму глядя. Назвал его Дашей, хотя это был кобель, и она верой и правдой служила ему долгие годы.

Вернулся домой, прибрал зерно, подпер дверь и отправился искать дорогу в село Григорьевское. До деревни Кобылий мыс шел чащобой, а далее была ладная дорога. Нашел в селе пристава, объяснил кто, тот сказал: «А мы думали, что ты убег». На что Калина ответил: «Куда бежать, на заводе знают, что мне ссылка, родители давно умерли, родня из заводского поселка после восстания разъехалась кто куда».

Пристав посоветовал: «Женись, заводи детей, раз ссыльный, то налогов с тебя никаких, выкорчевывай, очищай лес, делай пашню и живи».

Любовь

Зиму проработал на медеплавильном заводе. К весне потянуло на свой косогор. На заработанные деньги купил лошадь и сбрую. Сам был мастер на все руки. Соорудил плавильню и кузню. Руды на горе, в лесу – было полно. Наделал инструмента. Рядом с землянкой, у ручья срубил новый дом. Но с женитьбой дело застопорилось. С округи девки не шли, знали, что ссыльный, боялись. На пятом году, когда стукнуло тридцать, весной приехал на базар, в Карагай.