Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века

До начала Великой Отечественной войны исследования в области ядерной физики в целом не отставали от мирового уровня. Юлий Харитон вместе с Яковом Зельдовичем еще в 1939–1941 годах осуществил расчет цепной реакции деления урана, что открыло теоретический путь к созданию ядерного оружия. Однако такое оружие требовало огромного финансирования.

Первым из советских ученых указал на необходимость разрабатывать атомную бомбу Георгий Николаевич Флеров. В ноябре 1941 года, когда вражеские танки стояли у стен Москвы, он написал письмо Сталину, где предлагал активизировать работу над проблемой «использования внутриатомной энергии» и осуществления цепной реакции деления урана: «Один из возможных технических выходов — ядерная бомба (небольшая по весу), взорвавшись, например, где-нибудь в Берлине, сметет с лица земли весь город. Фантастика, быть может, но отпугивать это может только тех, кто вообще боится всего необычного, из ряда вон выходящего… Имеются сведения о том, что в Германии Институт Кайзера Вильгельма целиком занимается этой проблемой. В Англии также, по-видимому, идет интенсивная работа. Ну, и основное — это то, что во всех иностранных журналах полное отсутствие каких-либо работ по этому вопросу».

Главную роль в успехе ядерного проекта сыграла советская научно-техническая разведка, которая компенсировала разницу в советском и американском научно-промышленном потенциале. Она окрепла и консолидировалась с началом Второй мировой войны. После 22 июня 1941 года главным объектом ее деятельности стали союзники — Англия и США, поскольку доставить научно-техническую информацию из Германии через линию фронта не было никакой возможности. Аналогичной по своим возможностям научно-технической разведкой в тот момент не обладали ни Германия, ни Америка, ни Англия. К осени 1941 года появились первые донесения агентов об осуществлении британского ядерного проекта. Эти донесения, а также письма Флерова, последнее из которых было датировано апрелем 1942 года, привели к тому, что в октябре 1942 года была образована группа по урановому проекту — будущая лаборатория № 2 АН СССР. Ее возглавил Игорь Васильевич Курчатов, в следующем году произведенный в академики по личному указанию Сталина. Группа Курчатова сосредоточилась на военных аспектах урановой проблемы.

Еще в марте 1942 года Берия, основываясь на данных агентуры советской разведки в Англии и США, сообщил о развернувшихся там работах по созданию атомной бомбы. В меморандуме на имя Сталина он писал: «В различных капиталистических странах параллельно с исследованиями проблем деления атомного ядра в целях получения нового источника энергии начаты работы по использованию ядерной энергии в военных целях».

Изложив ряд технических деталей британского атомного проекта и описав принципы действия урановой бомбы, Берия предложил: «Принимая во внимание важность и срочность для Советского Союза практического использования энергии атомов урана-235 в военных целях, было бы целесообразно осуществить следующее:

1) Рассмотреть возможность создания специального органа, включающего в себя научных экспертов-консультантов, находящихся в постоянном контакте с ГКО в целях изучения проблемы, координации и руководства усилиями всех ученых и научно-исследовательских организаций СССР, принимающих участие в работе над проблемой атомной энергии урана.

2) Передать с соблюдением режима секретности на ознакомление ведущих специалистов документы по урану, находящиеся в настоящее время в распоряжении НКВД, и попросить произвести их оценку, а также, по возможности, использовать содержащиеся в них данные об их работе».

Иосиф Виссарионович согласился с этим предложением. В ноябре 1942 года ГКО принял постановление об организации добычи урана в СССР, all февраля 1943 года — об организации исследований по использованию атомной энергии. Их непосредственным руководителем 10 марта был назначен И.В. Курчатов — глава секретной лаборатории № 2 АН СССР. Однако в годы Великой Отечественной войны силы и средства были сосредоточены на разработке и производстве обычных вооружений. Ядерное оружие оставалось лишь уделом лабораторных исследований и разведывательной деятельности.