Полоса

Валя, письмо я твое получил, благодарю, никаких неприятностей у нас пока нет. Ты права! что я хандрю, причина хандры безделье. От безделья скука и тоска, безделье мать всем порокам. А таких, как я, очень много, были эти люди неплохие и что же! с некоторыми получилось? Спились, шалаются по пивнушкам и по рынку, оборвались, валяются где придется, ведь это жуть! Дети ихние от них сторонются и проч., а им уже все равно. Это все от безделья. Я смотрю на них, а есть из них знакомые мне люди, и я их обхожу. Вот почему я и сижу дома без выхода, желтею и хандрю. Водку не пью, а когда они сойдутся, два брата за стенкой, и другие им подобные, напьются, переругаются и проч., а мне остается только бежать из дома. Приеду, все скажу, а то бумаги не хватит описать их безобразий. Я приеду в средине января, а то и попозднее, если мне позволит здоровье или какие-либо события, а события, возможно, создадутся. А дело такое! есть здесь одна особа, вдова, овдовели мы с ней в одно время, т. е. скоро 3 года тому назад. Я спустя месяца 3 ее посетил, предлагал ей сойтись с ней, она в то время мне отказать не отказала, и согласья не дала. Велела подойти потом, а я больше не пошел. А время шло, т. е. она, видимо, поджидала жениха повыгоднее, а я тоже искал жену по себе, но не нашел, вот мы оба и жили до сего времени, т. е. варились оба в своем соку. И вот 12-го сего месяца уж она сама засылает ко мне свах, чтобы я к ней пришел. Андреевна у нас тут есть. Монашкина дочка прозвище ей, тебе она неизвестный человек. Я, конечно, пошел туда к ней, одел все лучшее, Борисов костюм, и она мне предложила, давай, мол, сойдемся. Сидим хорошо с ней вечерком, т. е. чай и проч. Она сказала, но приходи, мол, ко мне жить, т. е. в ее дом, я, мол, не пойду к тебе, потому что у тебя дети, т. е. сыны хулиганы. У ней дом хороший, обстановка шикарная по нашему Балахову, как то комод, шкаф, стол круглый и проч., вообще баба самостоятельная, и со средствами, возраст ее 63 года, кубатура ее не менее Веры Ильиничны, и вес тоже, но по фигурности. Малограмотная, была за мужем — механиком, одинокая, т. е. никаких детей нет и не было. И вот мы с ней договорились почти что, она велела мне к ней прийти 14, вечерком. Я, мол, схожу к племянницам, посоветуюсь. 14 я к ней пошел и что же? Она заболела, у ней оказывается, высокое давление кровей, так что обожди, мол, поправлюсь и сойдемся.

И вот я осторожно справляюсь у того, кто ее больше знает, т. е. у своих людей, что она за птица. Знакомые говорят о ней хорошее только, т. е. аккуратная, чистоплотная, хозяйственная и проч. …Но я замечаю! по-своему, что она очень властная, крепкая, одевается не хуже Елены Юрьевны, я этого боюсь.

Живу пока в порядке, здоровье тоже. 13-го сего месяца, Иван с Лизой были у меня в гостях. Лиза говорила, что я какой-то не такой ей показался, бодрой. Я посмеялся про себя. Иван ничего, хоть и выпил. Все какой-то диван хочет стянуть на пружинах, какого еще на свете не было. Болтает. А со зрением плохо — вот она, старая драка Пётрова.

Остальное по-старому. Привет вам, поцелуй, соболезнование о нездоровье Бориса, пожелание хорошей учебы Сашеньке. Учись, внучка, учись, учение свет, а неученье — тьма.

Пиши поскорее о вашем соображении о моей женитьбе (я боюсь ее что-то).

Февраля 14-го

Здравствуйте, Валя, Боря, Сашенька, с приветом к вам дедушка ваш Ефим.

Живу я пока в порядке, без особых изменений, здоровье слабеет, а также портится самочувствие, скучаю, дичаю и проч.

Алинку отдали замуж — одна добра душа меня жалела, красавица — внучка! ушла. Отдали замуж здесь в Балахове, а также Зою Веры Ильиничны — в Курловку. Сразу обе вышли подружки. Я болел, тяжело, вылежал в больнице 10 дней, вышел, поправляюсь. В больнице уход был средний, народу много по зимнему времени, но мне неплохо показалось, отдохнул, с людями пообщался насчет политики и вообще нас стариков. Всякие есть больные, умирает уже, а не верится, жить охота. Зубы вставил в порядке.

Поехать к вам не обещаю! не заботься, дочка, об этим, а потому! Здоровье неважное, средств своих гроша не могу сэкономить, на такие расходы, да и боюсь за свое здоровье, а вдруг да и заболеешь в пути или у вас там, докука тебе лишняя. И еще я слышу, что-то болеют в пути, вот в больнице был тоже один, и в Москве болеют, так что медицина принимает меры, т. е. по линии передвижения на вокзалах на посадках пассажиры вроде проходят карантины, уколы, прививки и проч. А потому решил сидеть дома и не выглядывать, да и зима проходит, а весной я отъехать не могу. Надвигается весна, скоро вскроются воды, будет ловля рыбы, а мне выехать на воду не на чем, т. е. лодочка моя изработалась, т. е. сгнила, а выезжать очень желательно. Излатать как-нибудь, наскоро — можно и не приехать совсем. Сделать сам не смогу да и не из чего, купить не на что, продать нечего, а сэкономить за счет желудка — это можно лодку купить, а поехать на ней не поедешь.

Больше писать нечего, пока, ваш папа.

Живу одиноко, варюсь в своем соку.

Февраля 24-го