Полоса

— Товарищ заместитель Председателя Совета Министров, — сказал Тихомиров, глядя прямо в обратившееся к нему лицо, — разрешите несколько слов по данному вопросу?..

Не сводя глаз с зампреда, Тихомиров увидел, как рядом с зампредом оказался, наклонился к нему Сергей Александрович, и услышал его полушепот:

— Начальник строительства, Тихомиров Алексей Ильич…

— Я быстро, всего несколько слов, — продолжал Тихомиров, — но это необходимо, это вопрос жизни для нас, я быстро…

— Мы не торопимся. Пожалуйста, Алексей Ильич, — ровно сказал зампред, приняв прежнее положение, держа руки на столе. — Послушаем, товарищи?

Большой стол закивал головами, хоть и без особого одобрения. Уже было пусто, уже складывались в папку бумаги.

— Пожалуйста, товарищ Тихомиров.

Тихомирову показалось, что зампред с интересом оглядел его, всмотрелся, как еще несколько минут назад Тихомиров всматривался в него, но на этом вся фиксация Тихомировым окружающего словно прервалась, и осталось одно: Карасу.

Как рассказал потом Деревянко, говорил он гладко и точно, производя хорошее впечатление своей речью, интеллигентным видом, молодостью, эффективностью аргументов. «Будто каждый день на Совмине выступаешь!» — сказал Деревянко. Тихомиров и сам чувствовал, что его слышат и понимают (как и всегда, впрочем, когда он выступал на митингах, на собраниях), что глядят на него с интересом и уважают его за то, что он вдруг оказался здесь.

— Вы не волнуйтесь, Алексей Ильич, — сказал в паузе заместитель Председателя, — не волнуйтесь.

— Я не могу не волноваться, — тут же ответил Тихомиров, уже называя зампреда по имени-отчеству, — приходится.

Уж таких слов, конечно, не было в той речи, которую Тихомиров готовил в приемной, хотя говорил он, как ни странно, примерно все так, как и собирался.

— Всем приходится, — слабая улыбка прошла по лицу заместителя Председателя, и за большим столом почувствовалось движение.

Тогда Тихомиров позволил себе еще шагнуть назад, взял со стула папку и вынул фотографии. Это был неплохой материал, Тихомиров сам выбирал фотографу Паше Козелькову экспозиции, и на больших фотографиях запечатлелись самые опасные куски ущелья, теснота створа, крутизна скал, затерянность поселка в горах, фантастические петли дорог. Он вытащил фотографии из черного конверта чуть неловко, фотографии заскользили по чистому столу, три упали, Тихомиров бросился подбирать, и моложавый референт тоже, и сам зампред, сдвинув кресло, наклонился и поднял фотографию из-под ног.

— Ничего, ничего, — ответил он на извинения Тихомирова и проглядел фотографии разом и отодвинул от себя. — Так что, товарищи, какие есть мнения?

Тихомиров собирал фотографии, потом отступил, закладывал фотографии в черный конверт, а за большим столом поднялся между тем министр финансов, объясняя, почему отказано Карасустрою.

— Ну, понятно, понятно, — перебил зампред, — хочу только спросить: вы бы сами, интересно, стали там работать при таком коэффициенте?..

«Вот именно», — захотелось крикнуть Тихомирову, но он, естественно, смолчал. Он услышал эти слова и тут же понял: он выигрывает, вместо «нет» может быть «да», вот сейчас, еще через несколько минут.

Министр финансов заговорил уклончивым, почти оправдывающимся, но еще твердым тоном, но затем послышалось: «Стоит подумать… Надо поискать…»

Выступил другой министр, в поддержку Тихомирова. Зампред спросил, кто есть от министерства, — у дверей поднялся Деревянко, — но ему зампред не дал сказать ничего, кроме слова «поддерживаем».

И вот и все. Председатель Госплана и министр финансов, не глядя на Тихомирова, обещали в ближайшее время пересмотреть свое первое решение, и зампред с полуулыбкой сказал:

— Да, я думаю, что мы должны помочь этой стройке… Я думаю, мы вам поможем, Алексей Ильич. Езжайте, работайте, желаем вам успеха…

И Тихомиров готов был поклясться, что зампреду хочется с ним поговорить, что-то узнать еще, расспросить, — это, по крайней мере, Тихомиров увидел в его взгляде.

Тихомиров уже шел к двери, когда зампред сказал министру финансов:

— Этот случай тоже, кстати, к тому нашему разговору, помните? Хорошо что начальник строительства пришел.

К сожалению, Тихомиров уже не услышал, что ответил министр финансов и ответил ли что-нибудь: Деревянко, поднявшись первым, держал перед Тихомировым открытой дверь, пропуская его вперед и изображая на лице что-то вроде: ну, брат, ты силен! ну ты дал!..

Они вышли вместе. Деревянко тут же взял Тихомирова под руку и заговорил, заговорил без остановки; приемная и зал ожидания, который был виден в открытую дверь и который показался Тихомирову очень знакомым — даже захотелось еще зайти туда и посидеть, — опустели, оголились. Тихомиров слушал и не слушал фамильярные похвалы Деревянко, который, как он знал, понесет теперь эту историю по министерству; он шел коридорами, снова, уже машинально предъявляя пропуск, и все не мог поверить, что столь быстро и сравнительно легко (если не считать, что он был мокрым от пота) решился этот  п о с л е д н и й  вопрос.