Полоса невезения

Мы стоим на одном берегу, они - на другом. Рядом и все же не вместе. Интересно, так и задумывалось?

- Красиво! - повторил Маус, пробежавшись взглядом по новенькому забору. - Помните шеф, во время путча там за поворотом домик с гербом? Победители на лужайках вокруг сидели, в шахматы играли. Победа, короче, демократии. А потом, когда парламент погнали, там все забором обнесли километровым и вертухаев понатыкали. Кончилась, блин, вольница.

Я ничего не ответил.

Какое-то время мы еще наслаждались пейзажем, затем хакер все же сказал:

- Ладно, шеф. Пойдемте. Нам еще дела за сегодня закрывать. Раньше сядешь, раньше выйдешь...

Я так не думал. Домой меня не тянуло. Еще с того субботнего вечера, когда мы поругались с Димкой.

Не стоило мне после разговора с Максимом Павловичем столь самозабвенно оттягиваться на лужайке, обильно, слишком обильно запивая шашлыки. Не то чтобы вернулся я в состоянии полного нестояния - хотя довозивший меня до дома Маус порой многозначительно хмыкал. И уж тем более не стоило мне устраивать ту, если вдуматься, идиотскую сцену.

Застав пустую квартиру, я, конечно, живо вообразил несколько картинок, одна другой хлеще. Димка, убежавший к родителям. Димка, которого по наводке Митрохыча выловили прежние дружки и теперь прессуют в каком-нибудь сыром, пропахшим крысами и героином подвале. Димка, по которому на проспекте проехалось несколько "КАМАЗов"... Самой шикарной была фантазия о том,, как злобные Ситрек и Стогова похитили своего бывшего воспитанника и сейчас везут в ужасное Заполье, в Центр психокоррекции. Десять минут я сидел точно на включенной конфорке электроплиты и не знал, за что хвататься - за "мыльницу", за третью струну "соль" или за банальный телефон, дабы обзванивать ментовки, больницы и морги. Предположить самое простое - что пацан сбегал до магазина за продуктами, мне в пьяную голову не пришло.

Хуже всего, я совершенно не помню, что тогда ему наговорил. Наутро всё словно ластиком из мозгов стерли. А спрашивать я не решился.

С тех пор Димка дулся на меня, делая все нарочито верно и молча. Поначалу мне казалось, что эта его педантичность - явление временное. Действительно, сколько можно? Но вот уже четыре дня, как обида Соболева не проходила, и я понимал, что долго так продолжаться не может.

Конечно, надо извиниться. И ёжику понятно, что это самый разумный выход. Но что-то, глубоко проросшее во мне, глухо сопротивлялось, не пускало. Да и в чём извиняться? В словах, которые я напрочь не помню? Тем более, что в стратегическом смысле я все же прав. Ему и впрямь не стоит лишний раз светиться на улице. Сто раз конспирация! А извиняясь, я косвенно поощряю его свободу и безответственность. С другой стороны, а не уподобляюсь ли я сейчас великому педагогу Валуеву? И не отмазки ли все мои логические конструкции?

Очень не хотелось об этом думать, потому что выхода я не видел. Именно поэтому и работал с такой радостью и энергией, как никогда раньше.

- Прохлада! - Маус раскинул руки и глубоко вдохнул воздух, замороженный немецкими кондиционерами. - Прохлада и счастье! - он подошел к лифту и нажал кнопку вызова. - Шеф, а вы куда сейчас?

- На ковер, - однозначно произнес я.

- Понятно! А я к нам в коморку. Посижу, кофе попью... - от удовольствия он даже закрыл глаза. - А потом, вечером, к Марине поеду, по холодку. У нее сегодня выходной...

- К какой Марине... - начал было я и тут же спохватился.

Улыбчивая рыжая девушка из отдела обеспечения никому бы не рассказала о моей грядущей командировке, но Маусу все-таки заикнулась. И я, конечно, увидел во всем этом заговор, потому что в моем воспаленном донельзя мозгу помещались одни лишь интриги, а в нарисованной мною реальности молодым людям нечем было заняться, кроме как вечерами выслеживать глиняных. Словно в старых советских фильмах.

- Хорошая девчонка, на Тимерзяевской живет, в контексте, что на Тимирязевской.

Я кивнул и улыбнулся.

Двери лифта раскрылись, оттуда скопом вывалились трое парней и одну молодая девушка, вооруженная блокнотиком. Я их совершенно не знал, а вот Маус явно состоял с ними в приятельских отношениях.

- Ну, блин! - разлыбился один из парней. - Ваще, чудо! Мышатник, ты чего тут прописался, что ли? Каждый день на работу ходишь! Забурел?

- Долг! - Маус встал по стойке "смирно", выпятил вперед губы, отсалютовав двумя пальцами. - Не хочу посрамить звездно-полосатый флаг, сэр!

Второй парень похлопал его по плечу и заметил:

- Ты молодец, сынок. Я верю, ты настоящий американский солдат и не испугаешься этих сербских стариков и детей, когда начнешь швырять в них бомбы!

- Кстати, - заметил первый. - Слышь, Маус, есть тема на ночь в "контру" засесть?

- Ага! - усмехнулся тот. - Я вот как раз клуб один в Нагатино рульный знаю. Там и в Инете можно и погамится.

- Вот и круто. Надо на днях...

- Надо. Звякни мне завтра ближе к утру, часиков двенадцать, - Маус повернулся к девушке и отвесил глубокий поклон. - Приветствую вас, Оксана свет Степановна, как дела ваши на тяжком поприще?

- Тяжело, - бросила та. - Просто надрываюсь, ну да ты нас понимаешь!

- Всецело!