Полоса невезения пахнет весной

– Какой ужасный день, словами не описать. А Вера во сне ничего из этого не увидела… Что же это за сила такая бесполезная? Человек умер, а тебе транслировали только зеленую рубашку?! От этих духов надо избавляться любым способом – никакой реальной силы они не дают, только издеваются! И сидят, поди, сейчас внутри вас, ржут над нашим отчаяньем! Держите, мол, герои, свои суперспособности – и выкручивайтесь с такой лабуденью! Хотя именно она нас и привела к этой катастрофе!

Он нервно схватился за синий ворот рубашки, как будто хотел продемонстрировать еще что-то для тех, кто не до конца понимает, в какой заднице они оказались. Конечно, это было просто отчаяние – попытка разозлиться хоть на что-нибудь, чтобы уменьшить ощущение бессилия. И его истерику никто не прерывал – каждый переживает боль, как может.

Теперь была очередь Веры прервать всхлипывания и утешительно погладить друга по спине. Через пару секунд ее рука замерла на его плече.

– Жень… – позвала она, а затем прикрикнула, привлекая внимание: – Жень! А ты когда переоделся?

Все уставились на него, разглядывая рубашку – которая теперь почему-то выглядела зеленой. В точности как та, что он собирался надеть лишь завтра. Хотя нет, совсем немного светлее, чем висела дома в его шкафу… В гнетущей тишине Женька снова взялся за ворот, подергал и затем прошептал:

– А если красная?

Зелень закоричневела, начала розоветь – и через пару мгновений цвет сделался отчетливо красным. Друзья продолжали молчать. За всех снова пришлось говорить Женьке:

– Беру свои слова обратно, Вер. У тебя не самая бесполезная способность из набора.

Глава 5. Недоубийство

Базука прожил у Женьки целых два дня – и, честно говоря, проявлял чудеса терпения. Евгеньева мать, чтоб ей пусто было, в любой момент заходила в спальню сына без стука и бесконечно звала обоих пить чай. Это еще можно было вынести, в отличие от одинаковых разговоров:

– Захар, ты точно просто поссорился с родителями? Давай я им позвоню – пусть хотя бы не волнуются и знают, что ты жив-здоров! Не могу себе представить, чтобы мой лапочка пропал без обратной связи…

На «лапочку» Базука ржал в кулак, а Женька краснел и пытался ее приструнить:

– Ну ма-ам!

А потом еще полночи ему приходилось выслушивать издевательства Захар на тему: «Теперь-то понятно, почему ты так в науки погрузился. Это еще что! Обычно при таком усердном воспитании пацаны становятся маньяками-рецидивистами!» Женька закатывал глаза и делал вид, что крепко спит.

В университет Женька не ходил. То есть они вместе утром собирались и выходили из квартиры, но когда материна машина отъезжала, то возвращались домой и дожидались остальных, которые тоже решили несколько дней пропустить. На самом деле всем было немного боязно идти на учебу, где каждого из них мог подловить тот самый убийца – отомстить за то, что прикрывают своего подставленного товарища. Плюс они застыли в режиме ожидания: когда же их скопом или по одному будут вызывать в полицейский участок. Телефоны никто, кроме Бойкова, не отключал, но вызовов так и не последовало.

– Завтра идем, – решил Андрей за всех во очередного собрания. – У меня последняя учебная неделя заканчивается. И вообще-то, мы собирались направить расследование по ложному пути или вообще отвести от Захара подозрения, но вместо того сами выглядим подозрительно.

– Что подозрительного в паре пропусков, когда наша староста погибла? – вскинул на него тяжелый взгляд Николай. – А про мою с ней интрижку там многие слышали, потому как раз мой траур никаких вопросов не вызывает.

Все задумчиво покивали, но Базука потер подбородок, не спеша соглашаться:

– Кстати, да. Про вас с Надей тогда многие болтали. А бывший горе-любовник, брошенный и высмеянный, мог бы стать главным подозреваемым. Если бы у них уже не было меня. Андрэ, в мою квартиру тоже никто не заглядывал? Как-то не очень тщательно меня ищут, мягко говоря.

– Никто, – уверенно отозвался Короленко. – И я постоянно проверяю, нет ли той машины возле дома, но ни разу не заметил. Похоже, что я никого не интересую даже в качестве твоего друга и сожителя.

В снах Веры тоже разгадки не нашлось, она опять завалила команду неперевариваемой дребеденью:

– Нет, за решеткой я Захара не видела! Никого из нас не видела. Да я бы даже обрадовалась такому сну – хоть какая-то определенность! А то могу вспомнить только асфальт, асфальт и темные полосы на нем от шин.

Женька вздохнул – дескать, опять переведи с вьетнамского на монголо-татарский, чтобы хоть какую-то суть уловить. Но Андрей поднял руку, прерывая остальных, накидывающих свои версии:

– Похоже на заброшенную взлетную полосу? За городом гонки проводились – и у меня самого все ассоциации от них сводятся только к «асфальту-асфальту». Не помнишь там людей или машины? Или в стороне доски наподобие импровизированной трибуны?

– Возможно, – Вера пожала плечами. – Мне надо увидеть – тогда наверняка скажу. Но больше ничего я не помню.

Базука сразу втек в тему: