Полоса отчуждения

Я разломила второй бутерброд пополам и половину протянула Жеке. Рука у меня чуть-чуть дрожала, и вообще я чувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя дрессировщик, когда входит в клетку со львами. Жека испуганно глянул на Ваську. Я сделала вид, что вовсе не гляжу на него, но все-таки краем глаза отмечала, что он делает. Закричит или не закричит?

– Нужны мне твои бутерброды, – пробурчал Васька и сел на перевернутый ящик.

Я облегченно вздохнула.

Жека осторожно протянул руку и, не спуская глаз с Васьки, принялся жевать бутерброд. Дожевав, он оглянулся по сторонам и, найдя взглядом недоеденную котлету, сказал:

– Вась! Чего ей пропадать? Давай Тарасу отдадим, а?

– А и где он, Тарас твой? – проворчал Васька.

– Тут где-то. Я его чую, – уверенно сказал Жека и позвал, зачем-то хлопая при этом в ладоши. – Та-рас! Та-рас!

– Ага! Пришел! – сказал Васька и поднял с земли злополучную котлету.

Я взглянула на то место, которое еще за секунду до этого было пустым, и вздрогнула – опустив морду к земле, там стояла огромная всклокоченная дворняга. В ее густой шерсти застряло множество репьев, а белые подпалины казались серыми от грязи. С огромных клыков и багрового языка капала слюна. На нас дворняга, казалось, не обращала никакого внимания. Жека взял у Васьки котлету и бесстрашно направился к собаке.

– Вась! – вскрикнула я. – А она его не…

– Заткнись! – резко оборвал меня Васька.

Жека подошел к дворняге вплотную, выдернул из ее шерсти пару репьев и буквально вложил котлету ей в пасть. Пасть клацнула, и по горлу пса прокатился почти незаметный комок.

– Тарас хороший! – серьезно сказал Жека.

Так и не глянув в нашу сторону, не вильнув хвостом, пес отвернулся и неторопливо потрусил прочь.

– Серьезный! – с уважением сказал Васька, глядя ему вслед.

– Что это за чудовище? – спросила я.

– Тарас – здешний пес. Их здесь много. Он – вожак, – объяснил Васька. – Кормятся при вокзале. Наши, можно сказать, конкуренты.

– А почему – Тарас?

– Это его Жека так назвал. Он челюстями так щелкает. Зевает, что ли. Сначала так длинно – та-а… а потом захлопывает – рац! Вместе получается – Та-рас.

– Похоже, – согласилась я. – Молодец Жека. Хочешь котлету, Васька?

– Сама жри, – отрезал Васька и, отвернувшись, приказал Жеке: – Тащи растопку. И котелок прихвати.

Жека скрылся в щели. Я стояла и не знала, что мне теперь делать. Обидеться и уйти? Остаться? Сделать вид, что все идет как надо?

– А то подожди до чая, – не глядя на меня, сказал Васька. – Чего всухомятку трескать? С пойлом лучше идет… и не стой как столб. Притащи лучше вон тот ящик…

* * *

Через несколько дней Васька и Жека уже немного привыкли ко мне. Я приходила каждый вечер и всегда заставала только одного Жеку. Васька появлялся позже и всегда приносил какую-нибудь еду. Куда он ходил, что делал и где брал еду, я не знала. Спрашивать об этом было совершенно бесполезно. На все мои вопросы у Васьки был один-единственный ответ: «Не лезь не в свое дело!» Жеке он, по-видимому, тоже запретил разговаривать со мной на подобные темы. Может быть, даже припугнул его. Потому что, если я задавала Жеке какой-нибудь «запрещенный» вопрос, он быстро прижимал палец к губам и испуганно оглядывался по сторонам.

Но в целом Васька стал относиться ко мне гораздо спокойнее, кричал редко и уже без всяких истерик ел то, что я приносила из дома. Но при этом тщательно следил за тем, чтобы и я съела что-нибудь из принесенного им. Когда однажды я попробовала отказаться, Васька побагровел, закашлялся, вскочил, опрокинув ящик, на котором сидел, и заорал:

– Брезгуешь нашим, да?! Ну так и вали, вали отсюда, вали к своим, чистым!!

Я съела злополучный кусок и насилу успокоила Ваську. Вообще, только познакомившись с Васькой, я поняла, что это значит, когда говорят: «Живу как на вулкане». Васька и был вулкан, каждую минуту готовый извергнуться. А Жека, наоборот, был тихий. Даже какой-то слишком тихий. Никогда не баловался, не шалил, не капризничал. Васька, когда злился, обзывал его дебилом, сучьим выродком и еврейским отродьем, но Жека, кажется, на него совсем не обижался. И я это понимала, потому что на самом деле Васька очень здорово о Жеке заботился и даже, наверное, как-то по-своему любил его. И еще я заметила, что каждый вечер Васька дает Жеке какое-то лекарство. Две такие желтенькие таблеточки из коричневой бутылочки. Когда я спросила, зачем это, то в ответ, конечно, услышала обычное: «Не лезь!» Даже название лекарства Васька не дал посмотреть. И я все никак не могла понять – что же их связывает?