Полоса препятствий

— Ты бей любого, кто появится возле минометов, — давал проводнику последние наставления Дядя Федор. — Главное — не дать им развернуть «самовары», а то после первого же залпа от нас один фарш останется. Ты все понял?

Юноша молча кивнул, деловито раскладывая на коленях перед собой пачки остроконечных патронов.

Бой за высоту Пирамида длился больше четырех часов, разведчики расстреляли почти все боеприпасы — и свои, и трофейные. Тяжелые ранения получили Равиль Валеулин и второй номер пулемета Феофанов, были убиты Игорь Крячко и проводник Руслан. Но минометы так ни разу и не выстрелили.

Когда в атаку поднялась рота майор Пивоварова вместе с дагестанскими ополченцами, сепаратисты не оказали сопротивления, бросили свои позиции и отошли в горы.

Два стодвадцатимиллиметровых миномета с запасом мин достались наступающим в качестве трофея…

Савченко на следующий день почувствовал, что в голове наступило просветление, но мышцы от долгого бездействия все еще оставались вялыми.

«Ничего, это дело поправимое, — успокаивал себя морпех. — Главное, голова очистилась, теперь необходимо запустить мозги с максимальной нагрузкой».

Всплыло последнее видение, отложившееся в его памяти. Погоня за сбежавшим Максуровым, гладкий, как яйцо, корпус гранаты… купол парашюта, морская купель, белый борт небольшого парусного судна. Дальше сплошная чернота…

«То, что я не у друзей, тут уж, как говорится, и к гадалке не ходи. Значит, враги. Неплохо бы, конечно, определиться, что это за враги. Но самое главное, как предстоит себя вести, за кого выдавать себя?» — Сказать, кто он такой на самом деле, — и его ожидает гарантированная смерть, причем наверняка ужасная и мучительная. Выход в одном, назваться кем-то другим, не диверсантом, охотником за ваххабитскими головами.

Три года назад судьба распорядилась так, что, в сущности, будучи еще пацаном, прослужившим в армии полтора года, он попал в чеченский плен. Участь ему была уготована незавидная. Боевики беспощадно уничтожали «черных волков», попавших в плен. Именно так они называли морских пехотинцев. Но в тот раз у сепаратистов на пленника были свои долгоиграющие планы, Виктор это понял каким-то седьмым чувством и выдал себя за молодого солдата-срочника, растерявшегося в горячке боя и попавшего из-за этого в плен. На самом деле в плену Савченко оказался, потому что прикрывал отход группы с раненым командиром Дядей Федором.

В тот раз он переиграл чеченцев, так как его перевоплощение в самый последний момент оказалось полной неожиданностью для боевиков. Они его считали трусливой овцой, а он обнажил острые волчьи клыки.

Теперь же случай выдался другой, ему никто не поверит, что он несмышленыш, случайно оказавшийся недалеко от взорванной десантной платформы.

«К тому же, когда я оказался в воде, при мне был стреляющий нож разведчика, — неожиданно вспомнил Савченко. «НРС» — вещь редкая, не всех спецназовцев ими вооружают. Вот и выходило, что овцой уже не прикинешься, волчья стать выдает. — Хорошо, придется выдавать себя за волка, — наконец подвел итог своим размышлениям Виктор. — Только волком буду не черным, а серым, какой изображен на чеченском флаге».

Лежа на тахте, пленник устало прикрыл глаза, создавая новую легенду для себя.

«В легенде не должно быть ни одной пустоты или неясности, — так наставлял инструктор по тактике и конспирации в учебном центре ФСБ. — Любая неучтенная или недоработанная мелочь может стать той ниточкой, из которой для вас сплетут веревку с петлей».

Созданную легенду Виктор без устали прокручивал в голове раз за разом, задавая себе различные каверзные вопросы и тут же находя ответы на них. Каждую букву, каждый знак в этой легенде постепенно отшлифовывая так, чтобы не осталось ни одной зацепки, ни одной шероховатости…

— Э-э, вставай, — неожиданно пленника кто-то грубо пнул в бок. Савченко открыл глаза и увидел над собой широкоплечего араба в длинной ветровке и свободного покроя шароварах. — Пошли, давай, — его русский походил на карканье дрессированного ворона.

«Я действительно еще не совсем отошел от анестезии, раз приближение такого слона не услышал», — недовольно отметил морпех. Он медленно поднялся с лежака и, покачиваясь, двинулся в указанном арабом направлении.