Полоса препятствий

Он понемногу успокоился и вскоре уснул. Юлия еще долго сидела рядом с ним, держа за руки. Она никак не могла поверить, что Дэн, мальчик, которого она когда-то так любила, – преступник. Пусть он не сам угонял эти машины, но ведь за рулем сидел именно он! Юлия не могла понять, как так получилось, что ее любимый стал угонщиком. До этого момента она даже не представляла, чем он занимается, он никогда не говорил правду – либо отшучивался, либо уходил от ответа. Да по большому счету времени у них на разговоры особенно не было. Он приходил по вечерам, она старалась поскорее уложить Андрюшку, чтобы хоть немного побыть с ним наедине.

Возможно, приезжай он почаще, этого не случилось бы, но Дэн появлялся в лучшем случае раз в неделю, а то и реже, так что на разговоры времени не оставалось. А затем он вообще стал исчезать. Появляясь, представал перед Юлией всякий раз чуточку иным, не таким, как прежде. Особенно это чувствовалось в постели. Он с каждым приходом ощущал себя все увереннее, как бы все более становясь мужчиной. Такое положение и радовало, и немного пугало Юлию. В особенности когда Дэн начал предлагать ей в постели кое-что новое, в частности не совсем традиционное. Однажды он совершенно смутил ее.

– Ты сам до этого додумался или подсказал кто? – растерянно спросила Юлия.

– Ты что? Просто по видаку недавно порнушку посмотрел, вот и решил предложить тебе попробовать, – выкрутился в тот раз Дэн.

Тогда она не придала этому особого значения, хотя впору было догадаться, что она у Дэна не одна. Сейчас, сидя рядом со спящим Дэном, она старалась вспомнить все обиды, нанесенные им, чтобы не позволить чувствам, толкнувшим ее в свое время в его объятия, вновь овладеть сердцем. Стоило только оказаться рядом с ним, как дремлющая до поры до времени страсть пробудилась заново. Даже встреча с Никитой отошла на задний план. Юлия злилась, ревновала и… прощала Дэну все, как малому неразумному ребенку. В один миг она простила ему и измены, и предательство, готова была простить даже то, чего еще не случилось, только бы он поправился. Она заново изучала его распухшее, все в ужасных кровоподтеках лицо, касалась шелковистых волос, выбившихся из-под повязки, и едва справлялась с желанием обнять, прижать его к себе, защитить от любых опасностей, собственными руками отвести от любимого беду.

Посреди ночи Дэну вдруг стало хуже. Он стал метаться в бреду. Юлия стремглав бросилась разыскивать дежурного врача. Полутемные, гулкие больничные коридоры вызвали острый приступ страха. Словно в плохом ужастике, Юлия металась в поисках хоть кого-нибудь, способного помочь Дэну. В ординаторской врача не оказалось. Сестринская была заперта. Дежурной на посту, где она должна по идее находиться постоянно, тоже не было. Больница словно вымерла. Не найдя никого из медперсонала, Юлия вернулась к Дэну. Он продолжал бредить. На его горячем лбу выступили капельки пота. Не зная, что предпринять, Юлия намочила полотенце и осторожно начала протирать грудь Дэна, его израненное лицо. Спустя минут десять он начал успокаиваться, меньше метаться, дыхание стало выравниваться. Напряжение, охватившее Юлию, спало, она присела рядом с Дэном и даже ненадолго задремала сидя, облокотившись на холодные железные прутья больничной кровати.

Рассвет застал Юлию у постели больного. Ему снова стало хуже. Не теряя времени на поиски врача, Юлия вновь взялась за полотенце. Когда в палату вошел дежурный врач, приступ уже миновал. Побледневшая, резко осунувшаяся за ночь Юлия так взглянула на молодого мужчину, что он, не говоря ни слова, поспешно ретировался. В восемь часов, когда заступила следующая смена, Юлия, сдав своего подопечного медсестре, отправилась домой. Необходимо было отдохнуть и подготовиться к следующей бессонной ночи.

Весь день Никита упорно пытался связаться с Юлией, но телефон молчал. Разозленный донельзя, он отправился на дискотеку. Первой, кого он там увидел, оказалась Анна.

– Добрый вечер, мой кавалер! – с ходу заявила она, приближаясь.

– Вечер добрый, сударыня! – с легким поклоном ответил Никита. – Мы начнем программу с танцев или для начала заглянем в бар?

– Начнем с бара! – твердо сказала Анна.

– Что вы предпочитаете? – уточнил Никита, едва они добрались до стойки и забрались на высокие табуреты.

– То же, что и вы, Никита, – ответила она, непринужденно забрасывая ногу на ногу.

– Я предпочитаю коньяк. Вас это устраивает?

– Вполне, – очень мягко, даже вкрадчиво проворковала Анна.

Сделав заказ, Никита обвел взглядом полутемный зал. Охота, причем взаимная, уже была в полном разгаре. Это уже стало неписаным законом, почти все люди на отдыхе неожиданно ощущали полную свободу, как мужчины, так и женщины. Все они так страстно желали новых, острых ощущений, что порой становилось не по себе от ничем не прикрытой откровенной похоти. Разумеется, некоторые приличия соблюдались, но ровно настолько, чтобы не отпугнуть потенциальную жертву. Впрочем, и сами жертвы прямо-таки жаждали быть проглоченными более сильными и активными охотниками.